— Будьте знакомы, — сказал майор, — это следователь прокуратуры товарищ Кауш. А это — Галина Величко, учетчица, а ныне врио бригадира.
Молодая женщина смутилась:
— Такой должности у нас нет, временно попросили заменить бригадира. Да разве тетю Надю заменишь. Словно мать была она, так ее и называли.
— Если не очень срочная у вас работа, — сказал Кауш, — то мы временно займем вашу комнату. Пригласите, пожалуйста, ваших женщин, нужно поговорить.
Работницы с большой теплотой говорили о бригадире, а некоторые и всплакнули. По их словам, тетя Надя (так в бригаде называли Сухову) была душевной, строгой и справедливой. Своих детей у нее не было, и бригада заменяла ей семью. У бригадира не могло быть врагов — подчеркивали все. Случались, конечно, обиды, но долго на Сухову не обижались, не такой она была человек. Одна из женщин, в цветастом платье и красной, выцветшей на солнце косынке, из-под которой выбивались черные с проседью волосы, понизив голос и оглядываясь на неплотно прикрытую дверь, рассказала:
— Уже после того, как убили нашу бригадиршу, встретила я возле сельмага Олареску Тимофея, охранника садов. Он и говорит: «Знаешь, Мелания, кто вашего бригадира на тот свет отправил?» Я даже оторопела. Кто, спрашиваю? — «Седой черт», — отвечает. И рассказывает: повстречался, значит, он с Надеждой недавно, возле сельмага, он там все время крутится… известно, почему. Помог ей поднести сумку и спрашивает: «Как поживаете, тетя Надя?» Она отвечает: «Хорошо все, пенсию недавно оформила, но работаю. Только вот этого черта седого побаиваюсь».
— Какого именно черта? — задал вопрос Кауш.
— Тимофей говорит, что спрашивал. Не сказала.
Когда Мелания ушла, Кауш повернулся к Мировскому:
— Показание любопытное, но зыбкое какое-то. Возможно, спьяну наболтал этот охранник, не зря же он возле магазина торчит.
— Частный детектив… — улыбнулся Мировский, — фигура известная. Но проверить не помешает.
— Не помешает, конечно, однако седых мужиков вон сколько, и в совхозе, и в Заднестровске. Я вот тоже скоро совсем поседею, — пошутил следователь.
— Мы с бригады начнем, а там видно будет.
Единственным седым в полном смысле этого слова мужчиной в бригаде оказался Григорий Гонца. Именно он косил сено поблизости от того места, где нашли труп. Сильвия Караман вспомнила:
— Проходила я мимо и еще крикнула: «Дед косит, баба вяжет».
— А что же это за баба снопы вязала? — в тон ей спросил Кауш.
— Таня Стацюк.
Таня подтвердила: именно так все и было, а потом, около двух часов, Гонца ушел и больше не появлялся.
