В Петербурге, между прочим, ни одному журналу не придет в голову заказать статью о нелюбви к своему городу. В Москве же – как видите. Но это как раз то немногое, что меня как журналиста с существованием Москвы мирит.
1997 Комментарий
Клуб «Туда-Сюда» – это Up&Down, было в Москве такое модное и дико дорогое заведение, которым наполовину владел мой однокурсник Саша Могучий. (Он затем открыл модную и дорогую «Красную шапочку» – стрип-клуб для женщин). А текст этот я написал для журнала «Столица», где работал еще один мой однокурсник, Коля Фохт, и где главредом был Сергей Мостовщиков – муж моей однокурсницы Лены Дудкевич. Ну, Москва – город маленький…
В 1997-м я как раз потерял работу в Питере. Вообще всю. Но поначалу не расстроился, потому что хотел выпускать журнал «Вторая столица», писал бизнес-план, посылал запросы в типографии, встречался с какими-то русскими эстонскими жуликами, которые гнули пальцы: «Да чо ты бюджет на 50 штук грина написал! Это не инвестиция! Ты на 100 штук напиши!» (Тогда среди разбогатевших жуликов была мода играть в медиамагнатов).
А за окном начинала мало-помалу строиться вертикаль власти, и все деньги стали стекаться в Москву. А средний россиянин начинал охотиться за деньгами, – и читать журналы (за исключением модных) по этой причине ему была неохота. И региональная журналистика стала потихоньку вымирать, просто из питерского окна это было плохо видно. А жизнь в регионах перестала интересовать Москву ну совсем. И когда я начал обзванивать в Москве однокурсников, пытаясь продать хоть какие питерские темы, – интерес был соответствующим. Пока, вот, Коля Фохт не спросил, какого черта я не бросаю свой Питер и не перебираюсь в столицу, где полно и бабок, и работы. Я ответил: «Потому что терпеть не могу Москву». И тогда Фохт вскричал: «Классная тема! Вот это мы у тебя покупаем!» 2012
Бонус! #Россия #Петербург Просто добавь воды
Теги: Петербург относится к Москве и стране, как Венеция к Риму и миру. – Структурный анализ и тень Дурново. – Кафе «Эльф» на Стремянной, системщики и декорации .
Идеальный Петербург относится к Москве и стране, как Венеция относится к Риму и миру.
В этой красивой – явно удавшейся – фразе стройной красоты больше, чем смысла. Но таков Петербург.
Форма здесь важнее содержания, легенда – реальности.
В Венеции позволительно жить миллионерам, интеллектуалам да наследников славных родов, при удобном случае сдающим жилье первым двум видам. Аборигены селятся на континенте, в Местре, где набираются сил, чтобы обслуживать мир, которому так нужна Венеция – слишком маленькая, чтобы быть столицей, слишком красивая, чтобы быть реальностью – для врачевания душевных ран.
