И в этом сообщении братья как будто по своей инициативе делят Русскую землю: завещание Ярослава даже не упоминается, речь идет только об отчине своей. Так что, на первый взгляд, подобные изменения могут показаться незначительными: по сути дела, с точки зрения современного исследователя, они практически ничего не меняют. Однако для летописца они могли носить (и, скорее всего, носили) принципиальный характер. Нужно было иметь достаточные основания для того, чтобы отредактировать текст своего предшественника (сохранив при этом оригинальное известие). Как подчеркнул А. А. Гиппиус, обративший внимание на странное сообщение,
«…реальная историческая ситуация здесь явно искажена… и составитель перечня князей не мог не знать об этом»[45].
Оставим за скобками вопрос о том, возможно ли в принципе существование источника, который бы явно не искажал историческую ситуацию. К тому же, сокращение числа братьев, к которым обращается Ярослав, может и не восприниматься как искажение реальности. Во всяком случае, именно так понял такую замену В. О. Ключевский. Он обратил внимание на один из вариантов Сказания о Борисе и Глебе, в котором также упоминаются лишь три наследника Ярослава:
«…И яко приближася время ко Господу отшествия его, призва [Ярослав] сыны своа и рече им:…Чядя моя — Изяславе, Святославе и Всеволоде — послушаите мене отца вашего. Имеите мир межу собою. И Бог будет в вас и покорит вам противныя ваша. И будете мирно живуще. Аще ли в ненависти и распри боудите живущи, то сами погибните и погубите землю отец и дед своих, юже сблюдоша трудом великим и тако погибнет память ваша. Но пребываите мирно, послушающе брат брата по глаголу Господню: Сиа заповедую вам. Да любите друг друга! И сиа изрек и предасть блаженную душу в руци Божии в лето 6562 [1054 г.][46]
Однако вывод, к которому пришел великий русский историк, радикально отличался от заключения А. А. Гиппиуса:
«…В сказании о Борисе и Глебе уже известного нам монаха Иакова читаем, что Ярослав оставил наследниками и преемниками своего престола не всех пятерых своих сыновей, а только троих старших. Это известная норма родовых отношений, ставшая потом одной из основ местничества. По этой норме в сложной семье, состоящей из братьев с их семействами, т. е. из дядей и племянников, первое, властное поколение состоит только из трех старших братьев, а остальные, младшие братья отодвигаются во второе, подвластное поколение, приравниваются к племянникам: по местническому счету старший племянник четвертому дяде в версту, причем в числе дядей считался и отец племянника. Потом летописец, рассказав о смерти третьего Ярославича Всеволода, вспомнил, что Ярослав, любя его больше других своих сыновей, говорил ему перед смертью:…Если бог даст тебе принять власть стола моего после своих братьев с правдою, а не с насилием, то, когда придет к тебе смерть, вели положить себя, где я буду лежать, подле моего гроба. Итак, Ярослав отчетливо представлял себе порядок, какому после него будут следовать его сыновья в занятии киевского стола: это порядок по очереди старшинства»
