Может быть, я увижу когда-нибудь целый полк - все с винтовками, в касках, раз-два! раз-два! - все шагают под громкий папин марш! Как это было бы здорово!
- Ты пишешь марш? - говорю я папе.
- Марш? Какой марш?
- Самый военный, - говорю я.
- Убери его, - говорит папа.
- Марш отсюда! - говорит мама.
Я иду на балкон. Вижу девочку с бантом. Подумаешь, бант! Папа мой пишет музыку! Может быть, марш!
- Тру-ру-ру! - поёт папа.
Ага, слышит, наверное! Пусть она знает. Всё делает вид, что не слышит!
- Трам-там! - стучит папа по крышке рояля.
Это нельзя не услышать.
Она поднимает голову. Но я смотрю в сторону. Пусть она знает!
Бам! - папа стукнул по крышке рояля. С такой силой, что я даже вздрогнул.
Бам!!! Бам!!! - он стучит кулаком по крышке.
- Ага! Ну, каково?
А она только бантом махнула.
Тогда я разозлился и крикнул:
- Эй, ты! Нечего здесь проходить! Слышишь? Нечего!
Расстроенный, я ушёл с балкона. Я вижу, и папа расстроенный. Он сидит, подперев рукой щеку. Такой весь печальный.
- Мама на кухне, - говорит он.
- Зачем мне мама?
- Тогда как хочешь, - говорит он.
Вот и мама. Она говорит:
- Брось ты это… Володя…
- Что бросить-то? - говорит папа.
- Эту твою… симфонию…
- Я же чувствую… тут вот не то… тут не то… а тут - то!
- Ну и брось, раз всё не то…
- Не всё не то…
- Всё равно.
- Как это так - всё равно?!
- Я-то тут ни при чём, - говорит ему мама.
- Ты ни при чём, это верно…
- И Петя ни при чём, и Боба.
- И Петя, и Боба… - говорит папа.
Он смотрит на нас, а мы на него.
- Дайте мне отдохнуть, - просит папа.
Но ему не дают отдохнуть. К нам звонок. Это Олимпиада Васильевна. Со своим сыном Мишей. Папа будет с ним заниматься.
8. Олимпиада Васильевна и дядя Гоша
Миша кривляется, строит рожи, показывает всем язык. А папа сидит с ним рядом, считает в такт: раз - и, два - и, три - и…
Занимается папа бесплатно. Потому что знакомый.
- Вы золотой человек, - говорит Олимпиада Васильевна.
- Баловник он у вас, - отвечает ей папа.
Она кричит сыну в ухо:
- Где совесть? Где совесть? Где совесть у человека?!
Он перестаёт строить рожи. Но ненадолго.
- Бессовестный! - кричит Олимпиада Васильевна.
- Они все такие, - говорит папа.
- Все бессовестные, - говорит Олимпиада Васильевна.
Почему, думал я, его учат музыке? Почему меня учат музыке? Почему всех кругом учат музыке? Если никто не хочет? Этого я не мог понять!
- Вот тут вам подарок, - говорит Олимпиада Васильевна.
- Бросьте вы это, - говорит папа.
- Нет, пожалуйста, я вас прошу.
- Я вас тоже прошу, - отвечает папа.
