Смешно, но при этом мы обе чувствовали себя неудачницами. И не могли, — а может, и не хотели? — помочь друг другу ничем. Как-то неосознанно Инга поставила на моих успехах жирный крест, а я считала, что ей и без того повезло сверх меры, и не ударила бы ради неё палец о палец. Но, по привычке, мы всё еще называли ЭТО дружбой!
И мой нынешний поступок, пусть глупый, садистский, больной на всю мою свежевыкрашенную голову, был лишь истерическим протестом против нас обеих: зажравшейся и закомплексовавшейся!
Но…
…когда чужой муж лезет на твой балкон, как Ромео, и (между прочим) падает перед тобой на колени, а подруга, которой ты так долго завидовала (теперь я признаюсь в этом честно), воет в это время за стеной, как вдова на луну, — это существенно меняет дело.
Моя самооценка росла, словно репей после дождя, буйно и с размахом, расцветая бесчисленными колючкам. Окрылённая последними событиями, я даже сшила себе новые брюки и, съездив на свою бывшую работу, выгрызла у начальника все причитающиеся мне деньги. Он отбивался, но не долго. Брюки мне очень шли. Я носила их с блузкой, которую несколько лет мариновала в шкафу, не зная с чем надеть. Мужчины на улице оборачивались мне вслед. Была весна…
А звонки в мою дверь все продолжались и продолжались, отчаянные, как сигналы «SOS».
Ровно через неделю я сжалилась (над своим звонком) и пошла открывать.
На коврике возле двери снова спал сосед дядя Коля. И, думаю, моё появление в новых белых брюках и вызывающем топике с мужчиной в ногах и вьющимся белым сиянием на голове выглядело достаточно эффектно. Тем более что прямо на макушке у меня гордо сидел Вероника.
Инга же за эти семь дней полностью вжилась в роль огнедышащего дракона.
— Значит, эта тварь у тебя! Ах, ты… — очень нецензурно закричала она прямо с порога, — …ещё и в белый цвет покрасилась, как стопроцентная стервь.
— А мелирование что, не считается? — поддела её я. — Ну уж нет! Если я стервь стопроцентная, значит, ты — полосатая.
— Знаешь анекдот про блондинку… — гнула своё Инга. Видимо, долго готовилась.
— А знаешь, кто сочиняет анекдоты о глупых блондинках? — незамедлительно парировала я. — Умные брюнетки долгими одинокими вечерами.
Инга широко открыла рот, чтобы вдохнуть побольше воздуха для крика, но я опять её перебила:
— Не кричи, соседа разбудишь! — И светски предложила ей войти.
Некоторое время мы стояли посреди кухни, молча глядя друг на друга. Крыс сидел на холодильнике между нами и любознательно принюхивался своим неутомимым носом. В воздухе пахло жареным. Инга тщательно обдумывала, чем бы меня пристукнуть, если не сработают другие аргументы.
