Для всех?
Для всех! — твердо повторил гость.
После чего, пожав татуированную руку хозяина, Прокурор уселся в машину, и спустя несколько минут «Волга», урча мотором, тяжело катила по разъезженной колее.
Найденко так и остался стоять рядом с открытой калиткой, лицо старика выражало глубокую задумчивость. В чем, в чем, а в уме Прокурору не откажешь, эк как завернул‑то! Попробуй не согласись, если тот его собственные мысли вслух высказал? Глубоко вздохнув, Коттон покачал головой и медленно поплелся в дом, продолжая внутренне восхищаться недавним посетителем.
— Да, до настоящей цивилизации тут еще не доросли.
Таковы были первые слова, произнесенные Аркадием Сергеевичем Рассказовым по приезде в Ялту.
Стоя на площадке перед бетонной коробкой автовокзала, Рассказов придирчиво всматривался в городской пейзаж некогда знаменитого курорта. Ярко раскрашенные киоски с завалящим ширпотребом, лаковые листья пальм, воскрешающие в памяти провинциальные рестораны, где такие же пальмы обычно стоят в деревянных кадках; темная, запыленная, уставшая за лето зелень — все это донельзя угнетало, хотя и будило ностальгические воспоминания. Но неприятней всего поражали лица людей: мрачные и неулыбчивые.
Сезон давно закончился, и отдыхающих почти не было. Но все так же чадно дымились мангалы, все так же колдовали над ними одетые в грязно–белые халаты шашлычники. И как в разгар сезона гремели модными шлягерами колонки, подвешенные к фасадам киосков. Нетерпеливые таксисты, стоявшие у давно немытых машин, выискивали взглядами немногочисленных гостей, приехавших из Симферополя.
Такую картину можно было бы наблюдать в каком‑нибудь захолустном латиноамериканском или южноитальянском городке: неубранный мусор, чумазые детишки, проржавевшие такси у обочины, дешевые проститутки и столь же недорогие полицейские.
О курортном статусе города напоминало лишь море, блестевшее за крышами дальних домов.
Далеко им еще до настоящей цивилизации, — повторил Аркадий Сергеевич и, обернувшись к Красавчику–Стиву, произнес печально: — Как изменился город, как изменился. С тех пор, как я был тут последний раз.
Признаться, я тоже рассчитывал на лучшее, — откликнулся тот. В интонации стройного красавца–порученца явственно прочитывалось: мол, неужели нельзя было выбрать другое место? — Дикость, Азия…
Ну, не совсем, не совсем, — перебил Рассказов, которому столь уничтожающая оценка почему‑то стала неприятной. — Вспомни Исламабад…
