Ну–ну, — развеселился Кактус, — отличник боевой и политической подготовки. Такие люди нам во как нужны. Где, говоришь, служил?
В Северо–Кавказском. — Качок уже запихивал обрез под полу куртки. — Во внутренних войсках.
А–а-а, родину от чучмеков этих, чеченов, защищал, да?
Ну да, от «черных» ее, родимую, и освобождал, — пробасил недавний защитник родины, гордый собой, — Самашки, Шатой, Урус- Мартан.
Ну, давай, давай, пока ментов нету. Вишь — укатил тот «бобик». — Предупредительно открыв перед Валериком заднюю дверцу, Кактус на прощание напутствовал качка: — Только слов поменьше, поменьше. Не нужны они. Ствол в хохотальник — и… Понял? Рассуешь бабки по карманам, рванешь сюда, в тачку, и сваливаем на хрен. Давай действуй!
Качок неторопливо вышел из машины, а оставшаяся в салоне троица проводила его напряженными взглядами.
Подойдя вразвалочку к крайнему киоску, качок остановился, будто разглядывая выставленный в витрине товар. Затем обернулся, осматриваясь: на остановке не было ни души, из подземного перехода тоже никто не выходил. Тогда он медленно расстегнул молнию куртки и извлек оружие.
— Бабки! — Тупой ствол обреза просунулся в окошечко киоска, и продавщица — молоденькая девушка с лицом, усыпанным, словно горошком, мелкими веснушками, — инстинктивно отпрянула назад.
Что? — прошептала она, явно не понимая, чего от нее хотят.
Деньги давай, сучка! Все, что сегодня наторговала! Быстро! А то застрелю на хрен! — донесся снаружи чуть приглушенный голос.
Девушка подняла глаза: в полуметре от нее белело чье‑то лицо. Впрочем, самого лица она хорошенько не рассмотрела, но взгляд — тяжелый и наглый — словно парализовал ее волю…
Такой взгляд мог быть только у закоренелого ублюдка. Несомненно, грабитель таковым и являлся, а ведь продавщицу отделяло от него лишь хрупкое стекло витрины.
Ты, блядюга вонючая, гони выручку сюда. Давай, давай! — заводил сам себя налетчик.
Тупой ствол обреза угрожающе шевельнулся, и девушка, дрожащей рукой нажав кнопку кассового аппарата, принялась торопливо выгребать из выдвижного ящика мятые кредитки, спешно выкладывая их на тарелочку, — при этом она старалась не поднимать глаз.
Дуло обреза исчезло, в окошечко просунулась мощная лапа с грязными ногтями, и купюры буквально сдуло с тарелочки.
Если пикнешь или к ментам ломанешься — урою на хер! Из‑под земли достану! — пообещал грабитель, пятясь от киоска задом.
Валерик быстро рассовал деньги по карманам и, сунув обрез под куртку, взглянул в сторону «девятки». Шмаль слегка опустил стекло, делая знак рукой: мол, нормалек, классный пацан, толк будет!
