Митраш ухмыльнулся и, наклонившись через стол поближе к Федору, с пьяненькой зловещей секретностью прошептал:
– Вот только думаю я, что не отдыхать меня сюда засунули… просто спрятали, чтоб чего не сболтнул ненароком, а? А чего мне отдыхать? от чего лечиться? Я вон – как лось здоровый, хоть сейчас опять в автономку… Значит, что-то там не так пошло, как задумывали, вот и получается…
Мысленно Сандер отмахнулся от последних слов морячка, это уже напоминало пьяный бред, хотя сам рассказ вызвал неожиданно жгучий, живой интерес своей непонятностью…
– Слышь, Паша, а что это… – Сандер попробовал и сам прикинуться в стельку пьяным, что бы вопрос не прозвучал совсем уж нелепым: – А в каком году-то это всё было?.. ну, когда вы того… ракетами-то…
– Ха, – чуть удивленно выдохнул, будто поперхнулся, морячок. – В каком же еще? в восемьдесят втором, а то когда?.. думал – в сорок первом в Апрелевке?..
И он пьяненько расхохотался, подымаясь с места.
– Слышь, братишка, а хорош тут про это всё… там же девчонки ждут… Ты, гляжу, на блондинку запал? А мне вот чернявые больше по душе… да ладно, если чего – то и поменяемся, разве жалко?
Сандер двинулся за ним на выход из буфетной, через пустынный вестибюль к ярко освещенным биллиардным столам, на пути мучительно вспоминая, что же не так сказал Митраш в последние секунды разговора.
«В сорок первом под Вязьмой окончательно остановили германцев, – метались в голове Сандера разрозненные мысли. – Бои были тяжелые, но… как бы так сказать?.. ничего особенного, фронт остановился, застабилизировался до самой весны сорок второго, когда и ударили наши… А Апрелевка тут при чем? В меньше тридцати километров от столицы… там и близко германцы не появлялись… А для морячка, похоже, это что-то совсем другое значит? Чудеса… или так и должно быть, что б – чудеса?.. А в восемьдесят втором? Стычки на юге Африки, стычки в Эфиопии, никаких серьезных событий, даже крупных маневров, кажется, не было… Опять что-то не так?»
…В биллиардной уже звучали гулкие касания шаров друг о друга и звонкие, чуть пьяненькие голоса девушек, затеявших на одном из двух «американских» столов «девятку» и теперь оспаривающих друг у друга каждое касание кием разноцветных пестрых шаров. В стороне от ярко освещенного зеленого сукна, в затененном уголке комнаты, на высоком столе были уже выставлены бутылки и стаканы.
«Как он смог успеть? – в который раз подумал Сандер про бледнолицего буфетчика. – Мы же, кажется, нигде и не задерживались…» Но потом в голову Федора пришла мысль, что буфетчику вовсе не обязательно было покидать свое основное рабочее место, достаточно просто заблаговременно выставить здесь, в биллиардной, спиртное и посуду. Принимая во внимание то, что во всем здании, похоже, пребывали только морячок с Сандером и их сегодняшние подружки, это было вполне похоже на правду.
