Только сейчас Алексей понял, что Ахмеду нужен слушатель, который хотя бы знает слова, которые он произносил. Ахмед выговаривал что-то очень важное для себя и, наверное, что-то очень умное, жалко, что это было непонятно и совсем не нужно.
– Все сравнивают сегодня Америку с Римской империей и предрекают ее падение. Римская империя сама пала под ударами тех, кого они называли варварами, но изнутри ее подточило христианство. Люди перестали верить в то, во что верили их предки, и им нечего было защищать, не за что отдавать жизнь. Тупая, жирная Америка, которая тратит на войну столько же, сколько весь остальной мир, – ты только подумай: пять процентов населения имеют военный бюджет такой же, как у остальных девяносто пяти, – так вот, эта тупая Америка очень похожа на Римскую империю – десятки, сотни тысяч солдат далеко за пределами страны, рабы стали вольноотпущенниками, но это только внешние проявления. Мировой сионизм использует Америку для достижения своих интересов.
– Ты веришь в сионистский заговор?
– Я верю в борьбу идеологий. Целью сионизма является установление господства евреев. Целью ислама – установление справедливой жизни для всех верующих. Мы самая молодая религия, поэтому мы сильны, как когда-то было сильно молодое христианство, и нас бомбят с воздуха, как когда-то скармливали молодых христиан львам. И молодежь идет к нам, так же как когда-то шла к христианам, – за справедливостью. Почему ты с нами?
Для Алексея это был неожиданный поворот разговора. Ахмед никогда ничего не говорил просто так, и сейчас, завершая этой фразой свой длинный монолог, он как бы приглашал Алексея перейти к другой теме – ну, зачем пришел? Если пришел просить, хватит ума согласиться, что ты с нами?
– Если честно, я до сих пор не могу ответить на вопрос, почему я с вами. Может быть, просто потому, что вы единственные, кто оказался рядом в нужный момент.
– Ты ответил, – Ахмед удовлетворенно посмотрел на Алексея и достал из кармана четки. – Мы оказались рядом в нужный момент, и потому ты сейчас здесь. И ты пришел просить меня о чем-то, потому что тебе некого больше просить. Тебе кажется, что это плохо, когда просить больше некого, но ведь ты не стал бы ничего обсуждать с человеком, которому не доверяешь. Я слушаю тебя, Алексей. Не волнуйся, я сделаю все, что можно, – он уверенным движением разлил по пиалам чай. – Говори.
– Ты предупреждал меня, Ахмед, что я не должен ни с кем встречаться, что это большая ошибка и что придет момент, когда я пожалею об этом.
