– Дмитрий Сергеевич, мы понимаем, что это для вас несколько непривычная ситуация, и общее мнение такое, что справились вы с ней достойно. Так что не смущайтесь, рассказывайте. Еще раз говорю: меня интересуют ваши личные впечатления.
– Ахмед, то есть Дугаев…
– Пусть будет Ахмед.
– Хорошо. Первое впечатление – он устал.
– Это очень хорошо изложено в вашем отчете в части, касающейся причин усталости. Меня же интересует, в чем она выражается.
– В первую очередь, в нюансах поведения. Он будто все время следит за собой. Как будто смотрит в зеркало – я все такой же крутой? Я все такой же крутой? Трудно сформулировать – как шутит, как без повода начинает угрожать, как смотрит по сторонам. Я думаю, вы понимаете, что я имею в виду.
– Да. То есть вы хотите сказать, что появились признаки неуверенности?
– Полагаю, что да.
– Вы встречались последний раз…
– В Риме.
– Он не заметил наблюдения?
– Думаю, что нет.
– Хорошо. Несладко вам пришлось, Дмитрий Сергеевич.
– Да, честно скажу, было непросто.
– Понимаю. И если ваши наблюдения справедливы, то наша задача – нагнетать темп, чтобы увеличивать вероятность ошибок, так я вас понял?
– Да, совершенно верно.
– А у вас не сложилось впечатление, что Дугаев устал вообще, что он осознал бессмысленность всего этого кровопролития, что он просто ищет мученической смерти, героической смерти, потому что не видит иного выхода и боится признаться себе в этом? Вижу, что у вас нет ответа. Да это и неважно, впрочем. В целом план остается неизменным, а корректировки по ходу все равно придется вносить. Так, спасибо, Дмитрий Сергеевич, думаю, вы можете быть свободны, а мы тут с Георгием Алексеевичем пообсуждаем, как лучше обустроить быт господина Дугаева во время его пребывания на территории Российской Федерации. Отчаянный он все-таки мужик, согласитесь? Взял и приехал. Понимает ведь, что капкан, и все-таки приехал. Очень интересно с психологической точки зрения…
Это уже без него. Все вроде хорошо, спокойно и дружелюбно, а все равно выходишь, и рубашка мокрая. Хорошо, что не штаны. Что-то от них исходит такое: смотрит вроде ласково, а очко сжимается. Интересно, а между собой когда разговаривают – то же самое или нет?
За эти пять лет Дмитрий Сергеевич привык жить в двух параллельных мирах, которые, согласно новым математическим веяниям, все-таки где-то время от времени соприкасались. Да и как им было не соприкасаться, когда их мир становился все более компактным, тесным и взаимозависимым. Их мир – это был тот мир, в котором в конечном счете все делалось ради очень больших денег. Их мир уже давно прошел стадию общества потребления, потому что каждый из них по многу раз потребил все, что мог потребить: квартиры, машины, лодки, самолеты, женщин и мужчин. Их мир был миром потребления власти. В прошлом веке осталась мысль о том, что на Западе деньги дают власть, а на Востоке власть дает деньги, потому что и там и там в результате становилось еще больше власти и еще больше денег.
