– Ну погоди ж! И покажем мы этому Лукоперову!
– Держись, воевода, боярин Кузьма!
– Кузькину мать увидишь!
– А ты не горюй: мы твою кралю тебе вызволим!
– Пождите, окаянные, придем с батюшкой Степан Тимофеевичем! – раздались возгласы взволнованных слушателей, едва Василий окончил рассказ.
В первый раз слезы смочили его глаза, и он с благодарностью посмотрел на всех.
– Братцы милые, – воскликнул он, – в злобе они меня звали сермяжным дворянином, и то было в обиду мне. А теперь нет мне милее имени!..
– Всех их, богатеев, на одну осину! – угрюмо сказал рослый белокурый красавец с голубыми глазами.
– А ты чего! – отозвался с усмешкой Кривой. – Ведь ты своего уж спровадил.
– А отродье евойное?
– А его тоже обидели? – спросил Чуксанов.
– Нет, государь, постращали только, – усмехнувшись, ответил Кривой. – Он, вишь, был сыном кабального. Отец‑то его помер, он и захоти на волю. А боярин говорит ему: «Врешь! Ты холоп мой!«Ну, он его в ухо. Убил и убег. Да вот с нами и идет к Степану Тимофеевичу!..
Василий вспомнил совершенно такую же историю Еремейки и задумался. Все, видно, что тут собрались, собрались не от сладкого житья.
– А ты с чего убег? – спросил он Кривого.
– Я‑то? С радости, милостивец! Больно весело было. Посадский я с Симбирска. Работаем мы, работаем, а все корысти нет, все на других. Ты смекни: я вот с братаном и семья вся, а мы плати! – и Корявый, разгорячась, стал пересчитывать: – Царскую дань неси, потом полоняночные, потом четвертные да пищальные. Стой! Теперь у меня лошади не было возить дрова на завод селитряный – плати! Потом ямчужные, городовые, подможные, приказные, что же это? А не дашь, на правеж тебя бить. Ну, мы и убегли! Будя!
– Кто же вы?
– Да вот я, Яшка Кривой, да Еремка Горемычный, да вот Степан Дубовый, – указал он на соседа. – Мы все с одного посада!
– А те? – Василий указал на двух мужиков.
– Те с боков, с Рязани дерут. Один Кострыга, а другой Тупорыл. С правежа сорвались!
– Невмоготу стало! – сказал, ухмыляясь, Кострыга. – Это однова дня вывели, положили и все по ногам! Другого дня – то же, третьего – то же!
– Да за что били‑то?
– А, слышь, наш государь должен был, так с него и тягали!
– А вас били?
– Это у них такое положение, – отозвался убежавший кабальный, – раб за господина ответствуй!
– Ну, вы и сбежали?
– Не, мы посля! Как ноги зажили. Слышим, государя‑то нашего опять тягают. Мы все и в беги!
– Стой, и до него доберемся! До твоего боярина! – злобно сказал кабальный. – Всех перевесим! До Москвы дойдем!
