– Проголодался, чай, государь – батюшка, с дороги? Поснедай, не побрезгуй, милостивец!
– Хлеба дай да квасу, коли есть, а то я спать хочу. Устал!
– Сейчас! – И Аким метнулся, как испуганный заяц.
Вскоре перед Василием стояла миска с квасом и краюха хлеба.
Василий наскоро поел, расстелил на лавке кафтан с епанчою, положил в изголовье войлочную свою шапку и вытянулся, с наслаждением давая отдых своим измученным членам. Все равно в эту пору воеводы уже не увидать, а ежели и увидишь, то без всякого толку, и Василий решил отдохнуть с дороги.
Аким с Матреной сидели смущенные и испуганные.
Что, ежели хозяин их прогнать решил и домой на тягло послать? То‑то худо! Здесь им масленица. Живут они, никаких господ не знаючи, что в своей избе. Она ходит на базар блины продавать, он сбрую ременную делает – и горя им мало!
– Позавидовал, смотри, кто счастью нашему, – вздохнув, сказал Аким.
– Не кто другой, как Немчин! Он, стервец! – со злобою сказала Матрена – Приезжал это тогды за солью. Говорит, вот мне с Аленкою…
– Я тогда в бега уйду. Бают, идет Степан Тимофеевич. Я к нему!
– Тсс! Ты, проклятый! – зашипела на него Матрена. – Али хочешь, чтобы за такие речи тебя в приказ забрали. Что пристав сказывал?..
– А мне плевать!
– Дурень ты, дурень! Так бы тебя ухватом по башке твоей дурьей и съездила!
– Тсс! Шевелится!
Аким испуганно вскочил с лавки и заглянул через сени.
Освеженный крепким сном, Василий уже встал и обряжался в дорогу.
– Куда, милостивец, сбираться изволишь? – заискивающе спросил Аким, становясь на пороге горницы и кланяясь.
– А так походить!.. Да, вишь, ножны хочу купить к сабле. Обронил!
– На базаре, государь – батюшка, на базаре купишь!
– Я и сам так смекаю. Ввечеру буду! Сена на лавку принеси! – сказал Василий и вышел со двора.
По улицам сновал народ. Василий прошел на площадь. На ней стоял собор, против собора тянулось деревянное строение – приказная изба, позади которой помещался врытый в землю погреб с государевым зельем. Рядом с нею, обнесенный частоколом, с тесовыми воротами – обширный воеводский двор с красивым домом. А сбоку стоял гостиный двор, торговые ряды и шла торговля.
Василий за пять алтын купил себе подходящие к сабле ножны, крытые зеленым сафьяном.
Потом пошел искать грамотея для написания челобитной, так как сам был неграмотный. Для этого он прошел в кружало. В большой горнице шел дым коромыслом. Пьяные мещане и посадские ярыжки стояли толпою и гоготали, вскрикивая:
