– Шесть лет.
Молчание.
– Вот так сюрприз. Вот, значит, почему ты всех девчонок отшивал. Так кто она? Знак у нее на руке интересный.
– Феникс.
О! Лина встряхнулась и стала слушать очень внимательно. То, что было до, хоть и заставляло хмуриться, но вообще-то было вполне невинной беседой между родственниками (хорошо, что у нее нет старшей сестры), а теперь… Кажется, сейчас будет жарко. И знак заметил, внимательный какой.
Пауза.
– Не помню. Кто они? В справочнике таковых вроде нет.
– Нет. Я в библиотеке искал – там тоже мало что есть. Только сказано, что они горячи душой, не прощают обид.
– Сочувствую.
– Я не собираюсь ее обижать! А еще сказано, что их род дал миру великих танцоров и художника. Потому что фениксы – дети Огня.
Что-что? Лина в некоторой оторопи выслушала новую характеристику родного клана. Это кто ж там такой бред написал, в вашей библиотеке? Значит, то, что я колдуна замочила у тебя на глазах, Лёш, это что – проявление творчества? Или танец такой специфический? И ты поверил? После всего, что видел?
Хотя…
Трое суток без еды и воды, среди черных кристаллов, сильная кровопотеря… Что он вообще видел? Что понял, запомнил, а что показалось бредом?
Он просто не понял, что она убийца!
Посчитал расчет с колдуном местью? Или…
Он не понял, что она убийца…
Так это все – его радостный голос, его песня, счастье в его глазах… то, от чего кружилась голова и радостно летело сердце… это было на самом деле?
Значит… значит…
Парни давно закончили разговор и перенеслись. Кажется, они собирались искать какого-то чокнутого заезжего инкуба, но Лина не слушала. Вообще-то стоило послушать, но… много чего сейчас надо было сделать.
Ей следовало удостовериться, что сложности с заказом все-таки не будет. Ей следовало просчитать, где и как в следующий раз выманить жертву. Ей надо было…
Лина из рода фениксов, гордость матери, одна из лучших убийц, прижала к пылающим щекам холодные ладони.
Что ей теперь делать?!
Розовато-коричневые стены слабо отблескивали в неярком свете. Лина задернула темные плотные шторы и не раздеваясь прилегла на узкую постель.
Почему-то болела голова.
И во рту сухо, как после кросса по пересеченной местности. Странно. Она ни разу не болела раньше, да и не похоже это на болезнь. Никакой слабости, скорей наоборот. Только… не хочется двигаться. И думать.
В небольшой квартире было пусто и тихо. Не ворчал кондиционер, не работал телевизор. Никто не шумел под окном.
И в голове – такая же тишина.
