Джульетта видела некоторые из этих заметок, но лишь издали. Они были написаны помощником шерифа Марнсом. Он намертво вцепился в папку, не желал отпускать её ни на секунду, словно одержимый. Джульетте оставалось лишь заглядывать в эти бумаги издалёка, через стол своего помощника. Они были испещрены множеством мутных пятен — в тех местах слова расплылись, бумага вспучилась. Между этими высохшими следами слёз вились неряшливые каракули, совсем не похожие на аккуратный почерк, которым были написаны документы в других папках. Нет, эти строки, казалось, ползут по страницам, полные гнева и злости; многие слова были многократно неистово перечёркнуты и снова надписаны поверх зачёркнутого. Это было олицетворением той ярости, которая теперь постоянно и неизменно кипела в инспекторе Марнсе и которая заставляла Джульетту убегать от него камеру, чтобы иметь возможность спокойно поработать. Ей было совершенно невыносимо сидеть напротив этой разбитой, изломанной души и пытаться шевелить мозгами. Вид на наружный мир, как бы ни был он печален и уныл, вгонял в куда меньшую депрессию.
Здесь, в камере, она и убивала время между полными трескучих статических помех вызовов по радио и отлучками в места, где наблюдался какой-либо непорядок. Иногда Джульетта попросту перекладывала папки с места на место в соответствии с очерёдностью текущих дел. Она была шерифом всего Хранилища, выполняя работу, которой её никто не учил, но которую уже начала понемногу понимать. Одна из последних фраз, которые ей сказала мэр Дженс, оказалась (вот уж чего бы Джульетта не могла себе даже представить!) истиной: люди похожи на машины. Они барахлят. Они ломаются. Об них можно обжечься, если не будешь осторожен. Её работа состояла не только в том, чтобы выяснять, отчего это происходит и кто виновник, но и в том чтобы прислушиваться, приглядываться и заранее распознавать признаки надвигающейся аварии. Шериф — он как механик: гораздо лучше вовремя провести профилактику, чем пытаться собрать то, что развалилось.
Папки, раскиданные по полу — это всё мелкие дела последних дней: жалобы на распоясавшихся соседей, кражи… Вот кое-что поинтереснее: откуда взялась партия ядовитого самогона. Несколько дел касалось неприятных последствий употребления этого опасного напитка. И каждому делу надо было уделить внимание: требовалось больше находок, больше работы ногами — то есть только и знать бегать по запутанным коридорам Хранилища и вести такие же запутанные беседы, пытаясь отделить правду от лжи.
