Когда мы были совсем еще маленькими, они устроили войну.
А когда мы подросли, они стали нам рассказывать о войне.
С восторгом. Они постоянно пребывали в восторге.
А когда мы стали совсем большими, то они придумали для нас еще одну войну.
А затем послали нас на нее. И они были в восторге…
И никто не сказал, куда нас отправляли.
Никто нам не сказал: вы идете в ад.
Вольфганг Борхерт. «Перед входной дверью»
Было 26 мая 1941 года. Тот, кто вступал в город Мюнстер с востока, путник или возница на телеге, запряженной лошадьми, автомобилист или велосипедист — все они так или иначе должны были вывернуть на улицу Вольбекерштрассе. Та вела к вокзалу и к башням, что украшали главные достопримечательности города: церкви святых Ламберти и Лудгери, собор и ратушу. Город наслаждался утренним рассветом, радовался запахам пахучей сирени в садах, приветствовал проходящие поезда и давал добро на сквозной проход баржам по каналу Дортмунд-Эмс. В маленьком городском порту, построенном для внутреннего речного сообщения, грохотали краны и лебедки. Развалин не было.
В то утро понедельника по Вольбекерштрассе к центру города двигался велосипедист, который при ближайшем рассмотрении оказался велосипедисткой. Она свернула на соседнюю улочку и остановилась перед угловым домом, на нижнем этаже которого находилась витрина размером три на четыре метра с надписью «Бакалея В. Пуш». Женщина примкнула велосипед к гидранту, который будто специально был поставлен в этом самом месте, сняла с багажника корзинку с продуктами и деловыми бумагами, открыла дверь магазина и проветрила помещение, дав возможность улетучиться воздуху, застоявшемуся за воскресенье.
Ильза Пуш имела обыкновение приходить в свой магазин за полчаса до открытия. Ее квартира находилась неподалеку на Везерштрассе. Она гордилась этим и не уставала так повторять в письмах к своему мужу. Лишь во время сильного дождя или когда улицы накрывал снег, она пользовалась трамваем второго маршрута. Обычно она предпочитала ездить на работу на велосипеде. До прихода первых покупателей она регистрировала наличность того, что лишь немногим еще напоминало бакалейные товары. Просматривала папки с вклеенными туда продовольственными карточками и успевала еще черкнуть пару строчек своему мужу. С тех пор, как Вальтер Пуш стал солдатом, Ильза пристрастилась к сигаретам. Делала она это тайком в маленькой каморке, пристроенной к магазину, где были лишь стол, стул и небольшой диван. Над всей этой мебелью красовалось изображение ангела-хранителя Мюнстера: Аннеты фон Дросте-Хюльсхоф. Несмотря на то, что муж Ильзы был заядлым курильщиком, умолявшим в каждом из писем присылать ему сигареты, она не решалась признаться ему, что и сама оказалась подверженной такому же пороку. Ильза откладывала свою исповедь до его ближайшего приезда в отпуск, к тому же она надеялась до того времени покончить с курением. Впрочем, курила она только в маленькой каморке. В ее квартире не было этого тошнотворного запаха. На улице пристойная немецкая женщина вообще не имела права курить. В восемь часов утра звенел колокольчик. Ильза Пуш тушила сигарету и направлялась к прилавку магазина исполнять свой долг.
