В её плаче слышалось неизбывное отчаяние и усталость. И мечта, что однажды все издевки прекратятся, никто не тронет и не скажет ничего обидного. Но такие мечты не сбываются. Особенно если в тебе сто с лишним килограммов и с каждым днём прибавляется. Проще стоять и оплакивать свою беззащитность и одиночество…
И так её стало жалко, что Кукуня, не размышляя ни секунды, бросился в туннель – следом за отъехавшим поездом.
Кукуня проделывал такое не в первый раз – в третий. Но почему-то не боялся, хотя после второй попытки дал клятву, что никогда не будет рисковать. Только в самом крайнем случае. Например, чтобы спасти свою жизнь.
От набранной скорости всё сжалось в груди, и воображение нарисовало помидор, размазанный по стене тоннеля. К счастью, Кукуня быстро нагнал поезд – не успел испугаться как следует.
Изменив направление притяжения, Наблюдатель сделал заднюю стенку последнего вагона своим условным «полом». Чтобы не отстать, усилил гравитацию, но был готов в любой момент ослабить. Пока что получалось сохранять дистанцию между собой и поездом.
Ситуация была экстремальная, поэтому Кукуня отказался от невидимости – не до того!
Стены тоннеля пролетали мимо, снизу вверх, как будто его затягивало в чудовищный пылесос. Справа мелькали шпалы – Кукуня старался лететь так, чтобы держать в поле зрения третий рельс. Изоляция изоляцией, но поджариться тоже не хотелось. Восемьсот двадцать пять вольт – не шутка!
Догнал. Успел.
Ещё и двери не открылись, как Кукуня выскочил на платформу «Фрунзенской» и помчался с сумасшедшей скоростью к тому вагону, куда забросили сумку. Дежурная засвистела ему вслед.
Он успел в последнюю секунду, схватил «сокровище», прорвался сквозь закрывающиеся двери, пересёк платформу, двигаясь зигзагами и почти на четвереньках. Тяжело дыша, ввалился в вагон поезда, идущего в обратную сторону, до «Парка Культуры».
Сумку Кукуня прижимал к груди. Она была тяжёлая, и сквозь кожу выпирали острые углы книг.
Кто-то из пассажиров засмеялся, но Кукуне было наплевать. Он знал, как выглядит: всклокоченные волосы, выбившиеся из «хвоста», раскрасневшиеся щёки, куртка, задравшаяся куда-то на затылок – клоун, циркач!
Успокоился и вышел на «Парке Культуры» с гордым видом. Толстуха уже не плакала – просто стояла с грязными от потекшей туши щеками. Кукуня аккуратно положил сумку у её ног – и тут же вернулся в Слой невидимости.
Одни пассажиры решили, что он ушёл за колонну, другим показалось, что он направился к выходу... Вскоре о нём забыли. Всё внимание притянула охающая толстуха, которая вслух благодарила Господа и крутила головой, пытаясь понять, кто же так помог?
