Черный Компьютер считает Прометея величайшим благодетелем человечества, потому что без огня мы так и остались бы первобытными обезьянами и не научились выпекать хлеб, не изобрели бы электричества, ракет, атомной энергии и так далее.
Когда мы подошли к двери, сердце у меня бешено забилось. Как я посмотрю в глаза своему любимому учителю? В особенности если он на смертном одре. Как расскажу ему о виски, о драке с ковбоем Жоржем, о побоище в квартире с камином? А вдруг его уже вообще нет в живых?
Я тихонько постучал, робко приоткрыл дверь.
И окаменел, как статуя неизвестного солдата, которая стоит на главной площади.
Мансарда была набита битком: весь седьмой «В» в полном составе — и Женское царство, и мальчишки, все, даже Тошко Придурок, а ведь мать никуда его одного не пускает, каждый день после уроков встречает возле школы, чтобы не шлялся зря по улицам. Была здесь, естественно, и Милена с третьей парты. Она ведь у нас заправила…
Все они обступили кровать, на которой лежал Черный Компьютер, а когда мы с Кики вошли, так и впились в меня взглядами. Я невольно весь сжался, ожидая, что в меня опять запустят помидором. Но обошлось без помидора, только взгляды, взгляды, такие же сверлящие, как тогда, когда я уходил из хора. И кровожаднее всех смотрела на меня Милена… А ведь вроде бы простила меня, предлагала перемирие…
— A-а, Энчо! — сказал Черный Компьютер.
Он говорил с трудом, лицо осунувшееся, белое, как мел, глаза ввалились еще глубже…
Он походил на мумию, которую мы однажды видели в софийском музее. Я протолкался вперед, он протянул мне руку. Я пожал — рука была сухая, костлявая, как у скелета.
— Как дела, Энчо? — спросил он. — Говорят, ты был нездоров.
— Д-да… — заикаясь выдавил я из себя.
— А что с тобой было?
— Я… я… — Я чуть было не брякнул «перепил», но вовремя спохватился и сказал другое: — Отравился.
Милена хихикнула. За нею остальные девчонки. Потом мальчишки. В классе уже все было известно. Наверняка от Кики. Не засмеялся только Черный Компьютер.
— Но теперь ты уже здоров? — еле слышно спросил он.
— Д-да… — Я продолжал заикаться.
— Ты все еще занят другими делами?
«Другие дела» — это гитара, актерское мастерство, Орфей, но он не произнес этого вслух, потому что дал слово молчать. У меня снова навернулись слезы.
— Н-немножко. — Я был вынужден слегка покривить душой.
— Тогда, быть может, поработаем над нашей Машиной?
— Д-да… — в третий раз подтвердил я, заикаясь.
— Вот и прекрасно!.. Я тоже, как видишь, слегка подкачал, но скоро поднимусь и смогу присоединиться к тебе. А пока тебе будет помогать Кики.
