Тогда Кики напористо, как следователь, спросил:
— А вы не видели, не привозили сюда двигатель? Двигатель внутреннего сгорания? И не приходил сюда Черный Компьютер?
Вахтер засмеялся деланным смехом:
— Тут, милок, привозят и увозят сотни двигателей в день. Почем мне знать, какой из них ваш? И Черного Компьютера я тоже знать не знаю, ведать не ведаю. В первый раз про такого слышу.
Это было явной ложью: нет в городе человека, который не знал бы, кто такой Черный Компьютер.
В это самое мгновение раздался какой-то гул. Он доносился из огромного здания — бетонного куба без окон, который высился справа от главного заводского корпуса. Гул напоминал отдаленные раскаты грома. Заслышав их, вахтер неожиданно разозлился и заорал:
— Чего рты разинули? А ну, марш отсюда, пока я милицию не вызвал! Ищите свою пропажу в Фракийском районе.
Фракийским называют у нас городской район, где вечно происходят пьяные скандалы и драки.
Приглушенные громовые раскаты в бетонном кубе не затихали. Кики сделал нам знак рукой: мол, пошли отсюда! Нет здесь нашего Энчо.
И зашагал вдоль высокой проволочной ограды, опоясывавшей заводскую территорию. Мы послушно последовали за ним: он был командиром, и все беспрекословно ему подчинялись, включая режиссера, сценариста и меня. Признаюсь, наша троица сгорала от желания поскорее узнать, как будут дальше развиваться события.
Повернув за угол всего в сотне метров от проходной, мы снова оказались в полной тьме. Громовые раскаты продолжали разрывать тишину майской ночи. Так, должно быть, рыкает лев во тьме африканских джунглей.
Когда мы отошли от проходной на достаточное расстояние, Кики остановил нас, оглянулся по сторонам, удостоверился, что чужих никого нет, вынул из своей брезентовой сумки острые клещи, и умело, быстро, точно бросаясь на приступ вражеского бункера, перекусил проволоку. Образовался довольно широкий лаз, через который все и пробрались.
Мы оказались на заводской баскетбольной площадке. Пересекли ее, миновали плавательный бассейн и подошли к тому самому бетонному кубу. Рыканье, доносившееся из него, заглушало наши шаги и голоса, так что не приходилось соблюдать тишину.
Единственным входом в здание служила железная дверь. Кики толкнул ее — она поддалась…
— Ждите тут! — приказал он. — Я иду на разведку. — И нырнул в черный провал.
Громовые раскаты все усиливались, превращались в настоящую артиллерийскую канонаду.
Прошла минута, вторая — Кики не возвращался. Раскаты не стихали, наоборот, через открытую дверь они казались нам уже воздушной бомбардировкой.
