У Лорелеи перехватило дыхание, она переводила взгляд с меня на остальных гостей и снова на меня, словно просила о помощи:
— Как же так? Этих безголосых бездарей?
— Эти «безголосые бездари», как вы изволили выразиться, — композитор свирепо оскалил в улыбке зубы, — заняли второе место в стране, имеют шансы перейти на первое и, как я слышал, вскоре поедут в Японию на гастроли. До свидания. Идемте, товарищи!
— Постойте! — остановила нас Лорелея. Она была белее мела. — Мой Энчо тоже поет в «Колокольчиках».
— Насколько мне известно, он ушел из ансамбля, — заметил я.
— Как ушел? Почему ушел? Это временно… ради кино… Он ведь должен был играть Орфея… И чтобы иметь побольше свободного времени для подготовки…
— Весьма сожалею, — пожал плечами композитор, — но теперь уже поздно.
Мы были уже в дверях, когда Лорелея нас снова остановила:
— Хочу вас кое о чем спросить… А кто же будет играть Орфея и Эвридику?
— Пока неизвестно, — ответил Маришки и, подумав, добавил: — Возможно, через несколько часов мы это узнаем.
Спустившись вниз, мы успели увидеть, как Цветан Маринов бежит к автобусу, лиловая сетка с колбасой и вином раскачивалась у него в руке.
4. «Золотые колокольчики» и блестящая идея, осенившая композитора
Пробило два часа. Гости проголодались.
— Товарищи, в это время у нас в городе все рестораны закрыты, — сказал я. — До встречи с «Колокольчиками» еще два часа. А жена вчера наготовила целую кастрюлю тушеной фасоли, свое «фирменное блюдо». Ну и бутылочка Красного вина найдется… с собственного виноградника… Как вы на это смотрите?
— Лично я «за», — сказал Маришки. — Спасибо.
Остальные тоже проголосовали «за», и вскоре мы уже сидели у нас и, пока жена накрывала на стол, беседовали о том о сем, о «Колокольчиках», о Северине Миленковой… Композитор неожиданно спросил:
— Энчо, кажется, был в этом хоре солистом?
— Да, — ответил я. — Пел первым голосом.
— Гм… — композитор заулыбался. — У меня идея!
И наскоро изложил ее, после чего Владилен Романов тут же заказал срочный междугородний разговор с Петруновой, мамой Росицы.
— Берите такси и приезжайте! — кричал он в трубку. — Немедленно! Расходы оплатим. Есть возможность все-таки взять Росицу на картину.
Он положил трубку и, радостно потирая руки, сообщил:
— Порядок!
— А Орфей? — спросила Голубица Русалиева.
— Не будем спешить! Насчет Орфея у меня тоже есть идейка, — успокоил ее композитор.
Фасоль была действительно отменная, кастрюлю выскребли до донышка.
