— И что, собственно, вы хотели бы от меня?
— Пустяк, товарищ Гренчаров, сущий пустяк! Мы просим у вас записочку, разрешение освободить Энчо от школьных занятий хотя бы дней на двадцать. А потом все равно начинаются каникулы… Мы узнали, что школьникам-кинозвездам такие разрешения выдаются.
Большая Шишка важно покусывала свои усищи.
— Гм… В моей практике аналогичного случая не встречалось. Ваш Энчо — первая кинозвезда у нас в городе. Дайте минутку подумать.
И он стал думать, не забывая прикладываться к стакану.
Вот это его думание все и погубило…
Потому что Лорелея с чарующей улыбкой повернулась ко мне:
— Энчо, сыночек, покажи нашим дорогим гостям, что ты умеешь! Спой серенаду Эвридике.
Я не шевельнулся. А ковбой Жорж немигающими глазами уставился на меня.
— Ты что, стесняешься? — не отступалась мама. — Будешь сниматься в кино, а тут вдруг застеснялся! — И вытолкнула меня на середину комнаты.
Жорж продолжал буравить меня взглядом.
И я запел. Запел, хотя мне было совсем не до пения!
В эту тихую ночь
Ждать тебя мне невмочь,
О Эвридика!
Я думал, что из моего горла, перехваченного проволочной петлей, не вырвется ни одной приличной ноты, но почему-то зазвучало то чистое, прозрачное сопрано, про которое Северина Доминор говорит, что она может его распознать хоть за сто километров.
И ковбой Жорж тоже его узнал!
Сперва он наморщил лоб, пытаясь что-то вспомнить. Потом выкатил глаза. Потом вскочил. И завизжал:
— Это он! Это он, папа! Он расколотил у нас стерео и люстру!
Бросился на меня и так заехал мне справа под дых, что я скрючился, как вопросительный знак, потом двинул мне в челюсть, и я вытянулся, как восклицательный. И почувствовал во рту соленый вкус крови. К счастью, папа схватил его за пояс и оттащил, а то бы мне крышка. Большая Шишка разоралась:
— Жорж, что это значит, какая муха тебя укусила? — и дальше в том же роде.
А мама, как увидела мою расквашенную губу, запричитала:
— Да что же это, господи! Губу разбили! Починенный зуб сломали! Как же он теперь явится на третий тур? О боже!
Я выплюнул кусочек белого фарфора, отвалившийся от починенного зуба, и поплелся за мамой в ванную, там она промыла мне ранку и залепила пластырем… Да, да, то же самое место, в третий раз с тех пор, как я полез в кинозвезды. Ясное дело, за славу приходится платить! Спасибо, что совсем меня не прикончили, как Джона Леннона из группы «Битлз». Видно, искусство и в самом деле требует жертв…
Когда мы вернулись в комнату, Жорж смирно сидел на стуле, а Большая Шишка смерила меня враждебным взглядом с головы до пят.
