Наверное, так себя чувствуют смертные во время охоты на большого зверя в лесу или в джунглях.
Что касается меня, то, спускаясь по лестнице с потолка в обеденный зал этого нового и богато украшенного палаццо, я ощущал крайнее возбуждение. Сейчас умрут люди. Сейчас произойдет убийство. Плохие люди, люди, несправедливо поступившие с прекрасной Бьянкой, будут безо всякого риска убиты моим всемогущим господином, что не подвергнет опасности никого из тех, кого я знал или любил.
Целая армия наемников не могла бы испытывать к этим личностям меньшего сострадания. Наверное, даже венецианцы, атакующие турков, больше сочувствовали своим врагам, чем я.
Я был зачарован; я уже ощущал запах крови, как своеобразный символ. Я хотел посмотреть, как прольется кровь. В любом случае, мне не нравились флорентинцы, и я совершенно точно мечтал о быстрой расправе не только для тех, кто подчинил Бьянку собственной воле, но и для тех, кто поставил ее на путь жажды моего господина. Да будет так.
Мы вошли в просторный, впечатляющий обеденный зал, где компания человек из семи обжиралась великолепным ужином из жареного поросенка. По всей комнате с огромных металлических стержней свисали фламандские гобелены, совсем новые, живописующие прекрасные сцены охоты – вельможи и их дамы с лошадьми и гончими; эти тяжелые гобелены закрывали даже окна и доходили до самого пола.
Пол же представлял собой изящно инкрустированный разноцветный мрамор с изображениями павлинов, в чьих больших веерообразных хвостах поблескивали настоящие драгоценные камни. Стол оказался очень широким, и с одной стороны этого стола сидело трое мужчин, буквально пускающих слюни над грудами золотых блюд с липкими костями рыбы и птицы и самого жареного поросенка, бедного раздувшегося существа, чья голова осталась нетронутой, постыдно сжимая челюстями традиционное яблоко, словно оно символизировало выполнение его последнего желания.
Остальная троица, молодые мужчины, довольно симпатичные и в высшей степени атлетически сложенные, что угадывалось благодаря великолепным мускулам ног, были поглощены танцами, образовав хитроумный кружок, сцепившись в его центре за руки, а небольшая группа мальчиков играла на инструментах, чей грохочущий марш мы и услышали с крыши.
Пир оставил на каждом из них пятна и следы жира. Но любой из членов компании мог похвастаться густыми и длинными, как велела мода, волосами, а также нарядными, богато расшитыми шелковыми туникой и чулками. Комнату не согревал огонь, но никому из присутствующих он был не нужен, все уже сбросили бархатные куртки, отороченные напудренным горностаем или серебряной лисой.
