Гаррод мог лишь единственным образом охарактеризовать свою реакцию на мужество и самообладание Эстер — он был пристыжен.
Спускаясь в лифте, он тщетно пытался найти подходящие слова, но молчание не смущало Эстер. Она стояла, высоко подняв голову, и слегка улыбалась, обеими руками держа его ладонь. В вестибюле здания медицинского искусства толпились люди с камерами.
— Прости, Эстер, — прошептал Гаррод. — Здесь съемочные группы. Видимо, им сообщили, что мы в городе.
— Меня это не беспокоит… Ты знаменит, Элбан.
Она еще крепче сжала его руку, и они вышли на улицу к автомобилю. Гаррод отмахнулся от микрофонов, и через несколько секунд машина уже неслась к аэропорту. Эстер не преувеличивала его известность. Гаррод оказался в центре двух независимых событий, ставших сенсациями и завладевших всеобщим вниманием. Во-первых, получила распространение приукрашенная версия, как он в одиночку сумел раскрыть попытку портстонского игорного синдиката опорочить его тестя, а во-вторых, ходила история о секретных работах в области медленного стекла, приведших к созданию нового страшного оружия, первой жертвой которого пала жена изобретателя. Все попытки Гаррода растолковать истинное положение дел достигли прямо противоположного результата, и он решил придерживаться политики молчания.
В аэропорту Гаррод выхватил взглядом из толпы репортеров лицо Лу Нэша и повел Эстер к самолету. Там тоже поджидали журналисты и операторы, но Лу быстро поднял машину в воздух. После короткого перелета в Портстон руководитель отдела по связям с общественностью Мэнстон помог им пробиться сквозь плотные ряды репортеров, и вскоре они оказались дома.
— Давай посидим в библиотеке, — сказала Эстер. — Это единственная комната, которая стоит у меня перед глазами.
— Конечно. — Гаррод подвел Эстер к ее любимому креслу, сам сел напротив, и вокруг тотчас сомкнулось холодное коричневое молчание комнаты.
— Ты, должно быть, устала, — проговорил он. — Попрошу принести кофе.
— Я ничего не хочу.
— Что-нибудь выпить?
— Не надо. Давай посидим, Элбан. Мне придется привыкать к большим переменам…
— Понимаю. Могу я для тебя что-нибудь сделать?
— Просто побудь со мной.
Гаррод кивнул и откинулся на спинку, глядя как ползет в высоких окнах предзакатное солнце. В углу громко тикали старинные часы, с каждым махом маятника творя и разрушая далекие вселенные.
— Скоро приедут твои родители, — спустя некоторое время произнес он.
— Нет. Я сказала, что сегодня мы хотим побыть одни.
