Конечно, Капа мог это подстроить. Он всегда проделывал подобные штучки.
Капа.
Он сильно раздался вширь, очень сильно. У него располнели руки. Мышцы на шее резко выделялись, а вокруг глаз уже начали появляться морщинки. Вместо одного из зубов он вставил нелепо и вульгарно выглядевший аметист. Он выглядел ужасно.
Он выглядел великолепно.
— Капа. — Она произнесла его имя тихо, втайне надеясь, что её голос утонет в несмолкающем шуме кишащего людьми порта. Но он обернулся, и его глаза просияли.
— Эмилия!
Он шагал навстречу, и, невзирая на тяжёлые и грубые ботинки, шаг его был широким, лёгким, быстрым.
— Я уже стал беспокоиться, получила ли ты моё послание.
Последний раз, когда она видела его, он был тощим юнцом. Тогда, погрузив пальцы в его густые волосы, она неистово поцеловала его. Теперь не могла пошевелиться.
— Что ты здесь делаешь?
Он улыбнулся ещё шире:
— А разве я не обещал?
Ах да, он обещал. «Я вытащу нас отсюда, Эмилия. — Вот его слова. — Скоро».
— Это было десять лет назад!
«Ты исчез на целых семь лет из этих десяти. Уехал и не взял меня с собой».
Но он всего лишь пожал плечами, как будто речь шла о пустяке.
— Всё заняло больше времени, чем я рассчитывал. Но сейчас-то я здесь. — Капа подошёл ближе и взял её за руки. Его прикосновение было тяжёлым, неспешным, ничего похожего с тем, что она помнила. — У меня есть лицензия, и я пилот. А ещё у меня есть вакантная должность доктора. — Он приблизил её руки к лицу, как если бы собирался их поцеловать.
— Я не могу уехать с тобой! — Она вспомнила, как вырвалась, как испытала облегчение и одновременно ужасную боль.
Он уставился на неё:
— Почему же нет?
— У меня контракт с Госпиталем до тех пор, пока не будет погашен мой долг. Я не могу и шагу ступить, пока они сами мне не велят!
«Ты слишком опоздал».
— Один Бог всем располагает, Эмилия.
— И у меня по-прежнему есть семья, — выпалила она. — Моя мать, братья и сестра снова на Дэзл. Если я отлучусь самовольно, что будет с ними?
Он выставил вперёд руки, как делал всегда, когда они начинали спорить.
— А кто говорил о самоволке? Ты что, действительно думаешь, я бы вернулся, если бы не мог увезти тебя отсюда легально, не запятнав твою репутацию?
— Это не называется легально. Легально — когда получаешь разрешение на отъезд из соответствующих инстанций. А это… теневая сторона. То, о чём говоришь ты.
— Прости, я не выполнил все надлежащие формальности, Эмилия. — Он улыбнулся, отчасти обнажив при этом свой нелепый пурпурный зуб. — Но я здесь и, как бы то ни было, спрашиваю тебя. Ты говоришь — да, и тогда всё остальное — только формальности.
