Двери плавно раздвинулись, и из вагона выбралось несколько пассажиров. Мы шагнули внутрь, продемонстрировав перед мониторами на двери свои ладони. Я направилась к местечку у окна и, сняв свой маленький рюкзачок, пристроила его на ручке перед собой. Капли дождя барабанили по стеклу и, стекая, собирались в крохотные лужицы, в каждой из которых мерцали мельчайшие кристаллы льда.
«Отвратительная погода, которая будет сопровождать нас всю дальнюю дорогу. Как метафорично».
Джо плюхнулась на сиденье рядом со мной, положив рюкзак на колени.
— Ты что-то говорила?
За правым ухом зарождалась боль. Непрерывная дрожь.
— Ничего, не беспокойся.
Вагон слегка качнулся и двинулся вперёд. Быстрее чем за минуту мы уже скользили над водами озера, плавно и стремительно направляясь в сторону берега.
— Не беспокойся о своём, не беспокойся, — резко выпалила Джо. — Ты скажешь мне, кто такая Бьянка?
Я вздохнула. Упрямая девчонка. Упрямая женщина.
«Так похожа на свою мать», — сказал бы Дэвид. Нет, говорил, и не раз.
— Бьянка занимается… занималась… поиском и сбором данных.
— Что-то вроде аналитика?
Укол раздражения. Как она могла не знать об этом? Потом я вспомнила. Могла, потому что я постоянно отказывалась говорить об этом и с ней, и с её сестрой и братом. И, несмотря на то что стражи афишируют то, что без острой необходимости не засекречивают сведения, мы никогда не предаём гласности свои звания и сферу деятельности.
Они не предают. Я имела в виду — они, а не мы.
— Да, это вроде аналитика, — ответила я, сплетая пальцы. — Бьянка отслеживала поток данных, мимолётно проскользнувших или весьма надёжных, во взаимосвязи, в определённой ситуации. Если она получала к ним доступ, это было во благо для всего мира. Трудилась годами, если это требовалось. Когда её работа подходила к концу, она могла предсказать в реальном времени критические моменты принятия решений: люди, источники новостей, сплетни — что угодно имело значение. Если появлялась возможность контролировать все особенности, указанные ею, не составляло труда утихомирить любую горячую точку не позднее чем через пару недель. Она всегда была права. Всегда.
— А искусственный интеллект с задачей не справлялся?
— Не настолько хорошо, как она. — Я слабо улыбнулась, вспомнив яркий блеск в глазах Бьянки и резко изогнутые в усмешке губы в тот миг, когда она наконец находила ответ.
«Понятно, — прошептала бы она, глядя на экран. — Вот вы и попались».
— Бьянке, можно сказать, практически удавалось предчувствовать ход человеческой мысли. Она знала, кто воспользовался намёком или указанием своих супругов, кто — своих любовников, кто — детей. Дай ей неделю там, где говорят на знакомом языке, она бы поняла, на кого из услышавших сплетни какие именно слухи повлияли и как эта цепочка привела бы к центру какой-то властной структуры, независимо от того, насколько глубоко была скрыта власть реальная. Это страшно.
