– Медведко! Медведко!.. Вот я тебя… бродяга! – кричал мужик, оглядываясь по сторонам и не видя нигде собачонки.
А волк той порой уже настиг собаку и впился ей зубами прямо в горло.
– Ой, хозяин, голубчик! Пропала моя голова… Серый волк душит меня… – взвизгивала собака, напрасно вырываясь из стиснувших ее лап.
Собака хрипела, задыхаясь и мутною влагой подергивались ее глаза. И слышно было, как мужик надсажался, кричал:
– Медведко! Медведко!
А волк, между тем, уже придушил Медведку, утащил в лес и с голоду съел его почти за раз, даже косточки обглодал…
Так, хотя зимой волку иногда и перепадало живое мясцо, но все-таки в эту пору ему бывало очень скучно, голодно, тоскливо. Вот поэтому он и воет так протяжно, жалобно, сидя ночью где-нибудь на лесной прогалине и смотря на мутное ночное небо и на пустынную лесную чащу, так неприветно чернеющую вокруг него…
«Месяц сквозь туманы
Льет свой свет на снежные поляны…»
И все вокруг – безмолвно, мрачно, угрюмо.
Весною волчьи дела поправляются.
Солнце в полдень начинает все выше и выше подниматься над землей; все теплее и теплее становятся его яркие лучи. Громче чирикают воробьи, перепархивая по изгороди. Тает обледенелый, безобразный «дедушка», сделанный мальчишками из снега, снег исчезает, на полях показываются проталины, в оврагах ручьи бегут, шумят, и особенно явственно в ночном безмолвии слышен шум весенних вод. По утрам жаворонок поет в голубых небесах… Вода уходит, травка начинает зеленеть, деревья опушаются молодою листвой. Первовесенние желтые цветы пестреют в лугах; птички в кустах запевают…
Лошади, коровы и овцы, отощавшие за зиму, тащатся в поле, с наслаждением пощипывая свежую травку. У волка глаза разгораются… Но броситься зря на скотину тоже нельзя, – не зима! ведь теперь везде бродят рабочие люди, с криком бегают повсюду надоедливые, непоседливые ребятишки. «Смотри, брат, в оба!» – говорит про себя волк.
«Теперь такое времечко, что можно отлично поживиться, да можно, пожалуй, и собственной шкурой поплатиться…» И он, «смотря в оба», рыскает туда и сюда, нюхает, озирается, высматривает себе добычу.
Вдали от деревни, на краю поля, он увидал стадо овец, бродивших без пастуха, без призора. «Вот это на руку!» – подумал волк. Он уже облюбовал для себя одну крупную, хорошую овцу и заранее предвкушал то наслаждение, которое она должна была доставить ему.
– Ах, как я люблю свежее мясо! – говорил он про себя, поглядывая на овец и ягнят, мирно щипавших травку. – Особенно с зимы, с зимней-то голодовки… ух! как приятно!..
