* * *
Ждала-пождала нищая братия своего удалого молодца, не дождалась; догадалась, что, видно, напрасно пропадают силы богатырские в том проклятом лесу.
– Кто ни пойдет, никто не возвращается… Что за чудо! – рассуждали люди. – То ли не силен был у нас Трусивый, то ли не смел был Любивый! Какого же еще надо!
– Не на таковских, видно, мы попадаем! – молвил один оборванный мудрец. – Давайте-ка бросим жребий! Это будет вернее.
Сказано – сделано.
Созвали всех людей оборванных, холодных и голодных, бросили жеребий. Упал жеребий на Ваню – мальчугана по десятому году. Все диву дались, но никто не прекословил… Ванина мать слезами обливалась, но не удерживала свое детище, пустила его на все четыре стороны ради мирского дела. Плача, она говорила:
– Ступай, Ваня! Послужи миру верой и правдой! Не для того я тебя на свет родила, чтобы тебе на печке лежать… Иди, потрудись!
Плачет, а сама сына в путь снаряжает. Целует, милует, а сама отталкивает: Иди! Уходи!..
Сколько палок Ване ни давали, все ему оказывались не под силу. Сорвал Ваня голубой цветочек в поле и отправился в путь.
– Прости, дитятко! – стонала мать. – Ты, может быть, проведаешь о нашем кладе, да меня-то в живых не застанешь, ко мне на могилу придешь…
А Ваня идет – ушел. Вошел он в лес и прямо – к избушке: стук-стук!
– Коли есть душа живая, откликнись! – вскричал Ваня.
Выглянуло в оконце сморщенное старушечье лицо.
– Как тут у вас пройти к баушке, что живет на свете триста лет и три года? – храбро спросил ее Ваня-Юныш.
– Где же тебе дойти туда! – прошамкала старуха. – Путь дальний и опасный… Страшилища окружат тебя… А сойдешь с тропинки – и пропал: ни к баушке не дойдешь, ни домой не возвратишься! Пропадешь, как червь…
– Не стращай! Дорогу-то только укажи… – проговорил Ваня.
Старуха молча указала на заросшую тропу. Ваня сказал «спасибо» и пошел.
Напали на него страшилища ужасные, завыли, закружились кругом него, не дают прохода, визжат, скалят зубы, словно съесть хотят. Ваня нахмурил брови, махнул цветочком и смело двинулся вперед. Страшилища мигом исчезли, гробовое безмолвие воцарилось в лесу… Прошел Ваня-Юныш ни много ни мало и видит: в стороне, неподалеку от дороги, стоит избушка, у избушки на завалинке старушка сидит, пряжу прядет и не столько прядет, сколько нитки рвет. Увидала она Ваню и зовет к себе.
– Куда ты один идешь, Ваня? – ласково говорила старушка. – Ступай-ка лучше ко мне, будешь ты у меня за сына любимого… Я тебя накормлю, напою и одену, и обую. Жить тебе будет привольно. И мне-то веселее… Видишь: я – одна-одинехонька в этой лесной глуши. Иди, голубчик!.. Дорогой-то еще, пожалуй, тебя обидят. Мало ли что может случиться! Змея ужалит, волк закусит, разбойники могут напасть… Жаль мне тебя, малого!
