– Я ничего не понимаю… Что – такое делается? Что вы говорите?.. Я… я, наконец, поймите, ничего не могу… Что я могу сделать?.. Оставьте меня с этим стариком!..
– Стало быть, этого старичка… не вспоминаете?
– Какого старичка? Что такое? – нервно вскрикнул Бутенко, как будто его хотят лишить жизни. – Поймите… мы должны исполнять свой долг… каждый… честно исполнять… А это что такое?.. Вы губите себя, губите меня… Это – одна распущенность… Это… это не даст жить спокойно ни вам ни мне никому… Это бог знает что такое!.. Все мы… понимаете?.. все мы должны…
Бутенко заикался, заминался, не находил слов. Дема смотрел во все глаза на Бутенко и, казалось, так же мало понимал его речи, как мало понял Бутенко его «панораму», смысл которой был так ему понятен и дорог.
Бутенко, так и не кончив своей речи, опять сел в кресло и замолчал, по-прежнему нервно перебирая дрожащими пальцами часовую цепочку.
А Дема в изумлении продолжал смотреть на Бутенко, решительно не зная, почему он так испугался. «Стало быть… стало быть, это – не он!» – мелькнуло в голове Демы.
Дема еще несколько раз взглянул искоса на Бутенко – и ему как будто стало даже жалко его.
– Пока прощения просим… И извините, – тихо проговорил Дема и, едва ступая на носках и кланяясь, выбрался из квартиры Бутенко.
«Стало быть… это не он!» – решил окончательно Дема.
Дема шел домой уже далеко не так важно и торжественно, как прежде.
Войдя в свою камору, он прежде всего встретил сердито-пытливый взгляд возбужденного Липатыча.
– Где был? – сурово спросил Липатыч.
– В церковь сходил, – отвечал Дема, снимая осторожно свои парадные одеяния.
– А еще где?
– А еще… к нему заходил.
– Так я и знал! – раздраженно проворчал Липатыч. – Ну и что ж ты ему говорил?
– Все говорил… То и говорил, что вы мне в поле говорили. Вот все это и говорил… А больше ничего не говорил… Мое дело сторона. Я ежели и говорил про себя – так одно, что надо быть справедливым, особливо старым людям… Вот это говорил.
– Ну и что ж он? – промычал Липатыч, скрывая за сиплым басом охватившее его волнение.
– Что ж он!.. Стало быть… стало быть – это не о н, Вавила Липатыч… Так думать надо – ошибка вышла.
– Не он, говоришь? – быстро спросил Липатыч с загоревшимися глазами.
– Нет, не он, – решительно ответил Дема. – Потому, ежели бы он…
– Молчи… не смей!.. Не говори ничего мне больше! – вдруг перебил его, сверкая возбужденными глазами, Липатыч и, схватив свой блин, быстро вышел из каморы.
* * *
