— Не понимаю вас, мэм.
— В каком смысле?
— Не могу взять в толк: вы рады, опечалены, разъярены или еще что?
— Я больна.
— И чем же?
Из кармана платья она извлекла платок в засохших пятнах крови и показала его мне с дьявольской улыбкой. Я же, не уловив ничего забавного, ошеломленный, посмотрел на пятна. Совершенно не думая, спросил у незнакомки: не умирает ли она. Женщина сразу помрачнела. Я же принялся поспешно сыпать извинениями:
— Не отвечайте! Я слишком много выпил. Прошу, извините меня. Ответьте же, я прощен?
Она не ответила, но и обиды, кажется, не затаила. Что ж, буду вести себя как ни в чем не бывало.
— Могу ли поинтересоваться, — как можно беззаботнее спросил я, — куда вы сейчас направляетесь?
— Никуда особенно идти не думала. Да и куда бы я пошла? По ночам открыта лишь гостиница.
— Надо же, — прищелкнул я языком. — Похоже, вы меня здесь дожидались.
— Нет, не дожидалась.
— А вот и дожидались. Нарочно оставили дверь приоткрытой, чтобы я за вами последовал.
— Все не так.
— А я говорю: так.
Тут в конце коридора что-то скрипнуло. Обернувшись, мы увидели на вершине лестницы траппера: он подслушивал и теперь смотрел на нас с мрачной миной.
— Шла бы ты к себе в комнату, — сказал он женщине.
— Твое какое дело? — ответила та.
— Разве не на Мейфилда я пашу?
— Так и я тоже. И прямо сейчас я беседую с его гостем.
— Смотри, беды не оберешься.
— Кто же посмеет чинить мне неприятности?
— Сама знаешь. Он.
— Эй, ты, — окликнул я траппера.
— Чего?
— Давай-ка, топай отсюда.
Постояв немного в молчании, траппер запустил пальцы в иссиня-черную бороду и поскреб челюсть. Затем развернулся и пошел прочь. Когда он поднимался по лестнице, бухгалтерша призналась:
— Он следует за мной по пятам. Приходится на ночь запирать дверь в спальню.
— Мейфилд — ваш кавалер, да?
Указав на шлюх в зале, она ответила:
— Он предпочитает не ограничивать себя.
Что-то темнит она, подумалось мне, и женщина, видя мое кислое выражение, добавила:
— Нет, конкретно мне он не кавалер. Разве что в каком-нибудь ином смысле.
Чарли в гостиной громко заржал. Хотя и ржанием тупые звуки, что он издает, не назовешь. Так осел кричит.
— Тоскливо у вас в городке, — сказал я.
Женщина подступила ко мне. Поцеловать захотела? Да нет, лишь на ухо прошептала:
— Тот траппер с дружками замышляет против вас с братом недоброе. Я слышала их разговор. Толком слов не разобрала, но каждый вечер трапперы обычно напиваются в салуне. Сегодня пить не пошли. Вам следует быть осторожными.
