Страшные сады | страница 15
Он снова сел, и вместе с тенью на нас разом опустилась ночь, пока мы жадно поглощали пищу и уже видели только его очертания, только силуэт, чуть темнее неба, а взгляда охранника под козырьком каски было не различить. Мы больше так сильно не смеялись: конечно, он специально разыграл свой номер, чтобы помучить голодных заложников медленной смертью. Его бутерброды были для нас, нам причитались, наверное, то была наша последняя еда. Жонглировать ими, рисковать, что они свалятся в грязь, чихать на нас, было настоящим оскорблением! Ну да ладно, мы не собирались ворчать в темноте и портить себе пищеварение, обсуждая все это.
Утром мы увидели его глаза. Взошедшее солнце отражалось прямо в них. Он не пошевелился за ночь. И этот взгляд не принадлежал ни идиоту, ни палачу. У нас зуб на зуб не попадал после того, как мы провели всю ночь прижавшись друг к другу, спали вполглаза, полустоя-полусидя у стены ямы. Наши пальто и ботинки залеплены грязью. Эмиль тихо плакал, Анри, с потерянным взглядом бормотал что-то по-польски. А твой отец, несмотря ни на что, был бодр. Он поднял голову, и я всегда буду помнить его голос, прозвучавший как в первое утро каникул на море.
— Нельзя ли подать нам завтрак? — сказал он охраннику.
А тот, так же сухо, ответил:
— Знаешь, старина, в отеле сквозняков завтрак — это ветер!
Никакого акцента. Нисколько. Никогда не подумаешь, что он не француз. И назвал твоего отца «стариной», как давнего приятеля… Нам это показалось подозрительным. До такой степени, что мы перемигнулись: вдруг фрицы додумались приставить к нам для охраны полицая… Но нет, серо-зеленая форма, «Вермахт».
— Меня зовут Бернхард. Можно Бернд. Кроме шуток, я постараюсь найти вам… как там вы говорите? «Раздобыть» что-нибудь поесть… Вчерашний хлеб — это был мой паек… Но я не могу все время брать жратву в одном и том же месте… В итоге меня самого бросят в яму!
Он сказал это, состроив свою чертову рожу, скосив глаза, сложив губы дудочкой, голосом трусливого мальчишки! Неотразимо!
Позже твой отец и я начали по-настоящему опасаться. Где-то сразу после полудня. Нам наконец пришла в голову мысль, что этот человек, Бернд, говорящий по-французски, любезный, сочувствующий, такой добрый малый, пытается добиться, чтобы мы оказались полными дураками и доверились ему, выдали подпольную организацию, тайный склад оружия, а также планы будущих диверсий… И что там еще? Было поздновато думать об этом и проникать в суть, но, к счастью, зло не совершилось, мы ничему не позволили просочиться.