Оказывается, до чего же это приятно — просто существовать!
Пип взлетела и мягко опустилась ему на плечо. На этот раз мгновенно среагировал мальчик, он говорил быстро и возбужденно, размахивая рукой, пока отец не заставил его замолчать. Флинкс чувствовал тревогу отца, но счел за лучшее не обращать на этих людей внимания. В конце концов, именно этого они и хотели.
Внезапно по залу пробежала рябь страха совсем другого рода. Флинкс напрягся, Пип тут же среагировала на это, подняв голову.
Странное и… неприятное ощущение. Флинкс внимательно пробежал взглядом по лицам обедающих, но не заметил ничего, чем оно могло быть вызвано. Пол под ногами не дрожал, небо по-прежнему голубело, картина за окном не изменилась.
В зал вошли трое и остановились на пороге. Все были хорошо одеты и на Самстеде, несомненно, выделялись в любой толпе, хотя вряд ли привлекли бы внимание на Земле или Ульдоме.
Не вызывало сомнений, что за главного у них был тот, что стоял в центре. Всего лет на пять старше Флинкса, чуть пониже ростом, обычного телосложения, с резкими чертами лица. Рубашка из темно-бордовой шуршащей ткани не скрывала хорошо развитой мускулатуры.
Флинкс рассматривал поверх бокала его бледное узкое лицо — резко выдающуюся вперед челюсть, орлиный нос, глубоко сидящие темные глаза. Лоб был высок; черные волосы по местной моде зачесаны назад. Лицо молодого человека странным образом ничего не выражало, как будто даже малейшее шевеление мускула потребовало бы от него неимоверных усилий; оба его помощника выглядели несравненно более живыми.
Обежав взглядом зал, показав полное безразличие к возможной реакции на свое появление, молодой человек вышел через служебную дверь в сопровождении своих заметно важничающих телохранителей.
Флинкс почти физически ощутил, как разрядилось напряжение в зале. Как только троица удалилась, все вернулись к еде и разговорам.
Но Флинкс, в отличие от всех остальных, продолжал улавливать тревогу, излучаемую вновь прибывшими. Она отнюдь не исчезла, просто ее источник переместился из обеденного зала на кухню.
Спустя некоторое время они снова появились, на этот раз в сопровождении симпатичной молодой женщины в белой поварской одежде. Если не считать рыжих волос, в ее облике отчетливо проступало азиатское происхождение. Мешковатая рабочая одежда не могла скрыть прекрасную фигуру.
Флинкс не слышал ни слова из разговора, но ему это и не требовалось — до тех пор, пока он мог воспринимать изменения их эмоционального состояния. Наибольший накал эмоций давали повариха и молодой человек; его телохранители всего лишь немного скучали.
