Еще осенью, в Архангельске, грузясь на четыре датских торговых корабля, ждавших ангарцев аж с лета, он слышал разговоры в порту: теперь-де, со вступлением царя в данско-свейскую войну, Русь точно получит свой кусок моря. Приказчики и купцы уже задумывались о том, как бы поток товаров, идущих через город на Двине, не умалился оттого, что Нарова уйдет от шведа. Датчане говорили о том, что всяко лучше торговать с русами по Балтике, а не огибать норвежское побережье, идя до Архангельска. Уже тогда, чувствуя размах изменения истории, что происходил перед его глазами, Ринат надолго задумывался о той роли, на которую способно их по сути небольшое сообщество. Неужели все же одна пропавшая экспедиция из развалившейся на куски супердержавы способна сотворить нечто с привычным ходом истории? Даже небольшое ее изменение уже есть оглушительное действо, которое влечет за собой целый ворох дальнейших изменений, а ведь в этом кроется неприятность для первоангарцев — исчезает одно из их преимуществ перед остальным миром. А именно — послезнание выходцев из РФ о том времени, что для них давно уже минуло. Это кольнуло Рината при встрече с королем Кристианом. Когда корабли из Архангельска пришли в столицу Датского королевства, а король решил лично поприветствовать гостей, Саляев ожидал увидеть одноглазого монарха с повязкой на месте ранения. Однако же с лицом Кристиана было все в порядке, глаза его были оба были целы, что сильно удивило ангарца. Тогда он, находясь словно в каком-то наваждении, с трудом подбирал фразы для ответов на немногие вопросы короля. Выразив свое сожаление Ринату, король вскоре отошел от него, посчитав не вправе выспрашивать ангарца после произошедшего с его людьми. Однако он все же попросил удовлетворить его любопытство позже, на борту корабля. И Саляев был ему за это благодарен. Вообще, датский монарх произвел на него самое приятное впечатление. Кристиан пробыл еще какое-то время в порту, с интересом наблюдая за выгрузкой корабельных трюмов, и немного пообщался с капитанами, видимо расспрашивая о происшествии.
Ангарцам было дано три дня на отдых, после чего их ждал путь к восточному побережью Ютландии — полуострову материковой Европы. Крепость Колдинга была одной из немногих, что еще не сдалась шведским войскам фельдмаршала Леннарта Торстенсона.
За время, прошедшее после перехода кораблей из Архангельска и прибытия их в столицу Дании, Ринат не проронил ни одной шутки, не хохмил и ни разу не сделал язвительного замечания кому-либо. Больше молчал, подолгу уходя в собственные мысли. Прежнего Саляева будто и не было больше, казалось, его подменили. Но никто его не спрашивал о столь разительной перемене, остальные ангарцы также были подавлены случившимся.
