До рассвета оставалось недалеко.
При первых признаках рассвета Дара приступила к поискам вдоль промоины. В растерзанной сумочке, не докатившейся до тела своей бывшей хозяйки, отыскались паспорт, несколько чеков и квитанций и бумажный билет. Не именной, а простой, на предъявителя. Билет на лайнер с указанием времени и порта отправления. Да, не так уж она была неправа, «просчитывая» ходы своей бывшей наставницы.
Ещё раз заглянув в сеть, уточнила по карте маршрут и поняла — слишком задерживаться не стоит. Но и спешить в её положении чревато.
Начав карабкаться вверх по промоине, как и планировала — на четвереньках, замерла, прислушиваясь и вглядываясь. От постового это место просматривалось даже ночью, при свете луны, а уж сейчас, при свете зарождающегося дня — и подавно.
Эта предосторожность и спасла её — кто-то пробирался вдоль дороги через заросли ниже того места, где Дара остановилась в нерешительности.
Вот так и обнаружился секрет через семьдесят метров дальше по дороге — удачно она до него вчера не дошла. Повезло. Тем более что пост был скорее всего снайперский. Замаскированный так, что и с трех метров не разглядеть. Но снайпер явно дежурил и вчерашний день и сегодняшнюю ночь, потому что как раз в это время, на рассвете, сменялся. А напарник его оказался тем еще разгильдяем — решил что если идти не по дороге, то этого вполне хватит для обеспечения скрытности, потому и поперся на место дежурства напрямую, не глядя по сторонам и не делая остановок на прислушивание. Хорошо хоть песни по дороге не орал. За что ему низкий поклон и искренняя благодарность.
Дара, заслышав этого ротозея, сначала облилась холодным потом — подумала что это началось прочесывание в поисках ее любимой — столько шума создавал один человек. Но оказалось, что нет. Позднее, когда во всём разобралась, тогда-то и стало страшно по настоящему, от понимания в какую ловушку она себя вчера загнала оказавшись между двух постов. Мелькнула было мысль рвануть прямо сейчас в сторону от дороги. Остановило понимание, что это есть извращенный способ самоубийства — в сельве белому человеку не выжить, да и настоящему индейцу в одиночку тоже, чтоб ни говорили. Местные племена предпочитают сидеть там где все знакомо и более-менее безопасно — нет среди них дураков, чтобы кочевать.
Сцепив зубы на побелевшем кулаке и уперев взгляд в землю дождалась когда назад пройдет сменившийся с поста. Вроде и нечего было боятся тщедушного и очень уставшего человека, но Дара прекрасно понимала, насколько в обманчива внешность, и старалась даже краем глаза не смотреть — чтобы взгляд не почувствовал.
