2. Уголовно-процессуальный. В ходе следствия и судебного рассмотрения уголовных дел лица, совершившие тяжкие преступления, но игравшие в них второстепенную роль, опасаясь смертного приговора, изобличали более активных соучастников, позволяя воссоздать картину происшедшего и установить истину по делу. С отменой исключительной меры этот мощный стимул утрачен. Ибо подозреваемые и обвиняемые боятся правосудия куда меньше, чем своих подельников: те смертную казнь не отменяли.
3. Социально-психологический. В вооруженном противостоянии двух сторон (а современное противодействие преступности приобрело столь отчетливо выраженные военные формы, что без нелюбимого некоторыми учеными термина «вооруженная борьба» уже просто не обойтись) в проигрыше оказывается та. которая отказывается от методов и приемов, применяемых другой стороной. Если государство отказалось от смертной казни, а преступники — нет. то последние в этой борьбе получили преимущество. Граждане боятся бандитов больше, чем закона. Сами бандиты испытывают страх не перед милицией или прокуратурой, а перед своими «коллегами». Состояние борьбы со сколь-либо организованной преступностью и «успехи» судебных процессов над мало-мальски «авторитетными» лидерами преступной среды — наглядное тому подтверждение.
Таким образом, хотя пожизненное заключение и двадцатилетний срок лишения свободы выдаются за равноценную альтернативу смертной казни, на самом деле они таковой не являются. Кроме того, следует иметь в виду, что суровые санкции уголовно-правовых норм за тяжкие преступления успешно «корректируются» судебной практикой. Исследователи отмечали, что «чем больше размер наказания, предусмотренный законом за то или иное преступление, тем реже суды применяют его максимальные границы»[14]. Чем это вызвано, вопрос другой, и не менее интересный. По наблюдениям автора, несоразмерно мягкие приговоры являются одним из косвенных признаков принадлежности осужденного к организованной преступности. Это. естественно, не единственная и даже не основная причина.
Несмотря на это, «правозащитниками» всех мастей внедряется в общественное сознание мысль о наступлении государства на права и свободы граждан и о необходимости дальнейшего ограничения применения любых принудительных мер, при этом совершенно необоснованно делаются ссылки на правоприменительную практику зарубежных стран. Не знающие истинного положения дел представители общественности, сотрудники СМИ. либеральная интеллигенция в штыки встречают любые предложения по ужесточению законодательства и правоприменительной практики.
