Государства погибают тогда, когда не могут более отличать хороших людей от дурных.
Антисфен из Афин. 435–370 гг. до н. э.
Тридцать пять лет назад господствовали другие стимулы принятия жизненно важных решений, и романтика занимала среди них немаловажное место. Именно поэтому, закончив в 1972 году юридический факультет Ростовского госуниверситета и имея рекомендацию для поступления в аспирантуру, я пришел на следственную работу в прокуратуру Кировского района Ростова-на-Дону. Должность эта считалась незавидной: следователи являлись «рабочими лошадками» и должны были «пахать» круглосуточно.
Ненормированный рабочий день, вызовы на происшествия ночью, в выходные и праздники, суточные и ночные дежурства, постоянная нервотрепка, бесконечная «писанина», постоянно подходящие к концу сроки следствия, «разносы» начальства всех уровней — все это не окупалось зарплатой в 150 рублей, хотя для того времени это была не самая маленькая сумма. Но помощники прокурора зарабатывали столько же, а адвокаты — побольше, хотя работа у тех и других была куда спокойней. Квалифицированный токарь на заводе «Ростсельмаш» получал 200–220 рублей.
И все же, у следствия имелись и несомненные преимущества: это острота ощущений, азарт поиска, всестороннее изучение жизни… «Мир — это люди, а жизнь — отношения между ними», — к сожалению, я забыл автора этой гениальной фразы. В кабинет следователя заходят сотни людей: свидетели, потерпевшие, эксперты, адвокаты, понятые, подозреваемые или обвиняемые, не взятые под стражу… В следственном изоляторе на очных ставках кипят шекспировские страсти, на местах происшествий каждый раз получаешь удар по психике и обнаженными нервами ощущаешь — что такое есть преступление… Еще стажером пришлось проводить осмотр самоубийцы на левом берегу Дона: неизвестная женщина несколько дней провисела на летнем солнце… Почти год после этого некстати пришедшее воспоминание вызывало рвотный рефлекс… Конечно, очень часто приходилось окунаться в атмосферу человеческого страдания, ощущать собственное бессилие — особенно на местах убийств…
Надо сказать, что фактическая сторона следственной работы, вопреки ожиданиям, не дает богатых материалов для художественных книг или публицистики. Следователь, который руководит оперативной группой и в кино раздает направо и налево указания, выполняемые немедленно и четко, очень часто попадает в совершенно дурацкие ситуации и выполняет функции постового милиционера-сержанта. Как-то я несколько часов простоял в подъезде возле трупа с разможженной головой, ожидая, пока привезут судмедэксперта и криминалиста, и направляя жильцов дома в обход страшного места… через окно. Понятно, что люди возмущались, те, кто не могли забраться с ящика на подоконник, перешагивали через обезображенное тело и ругали меня за нераспорядительность и головотяпство. В другой раз аналогичная история произошла на улице, я ходил в расположенный рядом кинотеатр, звонил в райотдел, выслушивал, что сейчас идет пересменка, сердобольные билетерши предлагали мне бесплатно посмотреть кино на только начавшемся сеансе… Но кино уже шло полным ходом: поднятый в пять утра с постели, я опаздывал к вызванным свидетелям, запланированные мероприятия «наезжали» друг на друга, напряженный график работы на день срывался, а то, что остался без завтрака, — вообще никого не интересовало, даже меня самого. Что тут можно описать?
