— Конечно, — передав Курту клинки, наставник развернул его, установив там, где сам стоял только что; встав на его место, со вздохом опустился на колени, упираясь в песок ладонями. — Дева Мария, мои старые кости… Встань, как я стоял. Я покажу, что надо было делать.
Курт взглянул на клинки в своих руках, на свои кинжалы, возлежащие на песке, и скептически покривился.
— На дворе ноябрь, Гессе, — нахмурился кардинал. — И в моем возрасте неполезно стоять на холодном песке. Приставь кинжал к моей шее.
— Что-то мне не хочется, — нерешительно возразил Курт. — Зная вас, убежден — вы выкинете какую-нибудь грязную пакость.
— Вперед, курсант!
— Я уже полгода не курсант… — пробормотал он себе под нос по-немецки, однако стал, как было велено — заняв ту же позицию, что и наставник минуту назад, приставив к его шее острие кинжала и отведя назад оружие в левой руке.
— Итак, я сдаюсь, — прокомментировал кардинал. — И ты, как и любой человек, после таких слов расслабляешь внимание, пусть хоть ненамного — чтобы хотя бы насладиться этим моментом, даже если оставлять мне жизнь и не собирался.
Он понял, что Сфорца намеревается сделать, но излишне поздно; увернувшись от брошенной в лицо горсти песка, Курт заслонил глаза локтем, отступив, и ощутил, как одно острие прижалось к колену, а второе уперлось в пах.
— И ты убит, Гессе. Снова.
Рядом прозвучал глумливый смешок.
— Причем весьма… курьезно.
Он зло бросил взгляд на Бруно, следящего за его занятиями вот уже более получаса, по временам отпуская комментарии, подобные этому, и начиная уже, говоря по чести, действовать на нервы.
— Замолкни, — выцедил Курт, подавая наставнику руку и помогая подняться, левой ладонью отирая глаза — все-таки, увернуться полностью не вышло.
Кардинал улыбнулся, отряхивая штанины, и похлопал его по плечу:
— За удовольствие увидеть Гвидо Сфорца на коленях не за молитвой, Гессе, надо платить. Продолжим?
В ответ он сказать не успел ничего — обернулся на чьи-то торопливые шаги; почти бегом к ним подлетел курсант и остановился, найдя Курта взглядом.
— Майстер инквизитор, — неровно дыша, обратился он, глядя преданно и с почтением; Курт подумал невольно о том, какие легенды ходят о нем сейчас в академии. В обстоятельства дела курсантов никто, само собою, не посвящал, и их мнение о нем целиком зависело от их же фантазии…
— Да? — подбодрил он.
— Отец Бенедикт зовет вас. Я бы не стал мешать, но он велел…
— Спасибо, — кивнул Курт; обернулся к наставнику, с улыбкой разведя руками. — Похоже, сегодняшний урок окончен, ваше высокопреосвященство. Спасибо, что расходуете на меня свое время; вы ведь теперь не обязаны…
