— Я адепта завалил.
Федор поперхнулся, долго кашлял, вытирая глаза, и потом сиплым голосом наконец выговорил:
— Ты понимаешь, что натворил? Теперь весь город на уши поставят!
— Ну и поставят… не найдут. Никто не знает, что это я… кроме тебя.
— Намекаешь, что только я могу разболтать? Нет, я не разболтаю. А вот ты наивно думаешь, что кто-то будет вести расследование, искать виновного путем умозаключений. Ничего такого не будет. Будет все очень плохо. Сюда пригонят войско, обложат город и вырежут всех. Если не всех, то большинство. И будут резать до тех пор, пока виновник не найдется или пока не назначат такового. Вот так, Андрей.
Он недоверчиво посмотрел на Федора — неужели это реальный сценарий? И тут же внутренний голос ему сказал: «Реально. Ты забыл, что находишься не на Земле, где правоохранительные органы хотя бы пытаются изобразить видимость расследования, придерживаясь, хоть и формально, каких-то законов. В этом мире такого нет, что хотят, то и сотворят. Вспомни только Влада Цепеша, он же граф Дракула — целыми селениями на кол сажал. Ох, что-то будет…»
В трактир он возвращался озабоченный и угрюмый, автоматически отмечая все, что происходит на улицах. Народ попрятался по щелям, город будто вымер, ожидая неприятностей.
Так продолжалось неделю. Посещаемость трактира упала в разы — посетителей почти не было, не было приезжих, которые снимали комнаты и выпивали, не было купцов и мастеровых, заходящих после рабочего дня промочить горло кружкой пива.
Хозяин трактира страшно ругался, призывая кары на голову неизвестного убийцы, персонал его поддерживал — они лишились чаевых, и вообще их жалованье было под угрозой, ведь оно зависело от выручки.
Через неделю в город вошли регулярные войска. Солдаты маршировали по улицам, поглядывая на горожан свысока и презрительно — ведь человеку всегда нужен повод, чтобы убить кого-то, кто не сделал ему ничего плохого. Например — он неправильно думает, неправильно выглядит, и вообще не имеет права жить, так как у него другая вера и убеждения. По лицам солдат, закованных в тяжелые кольчуги, наручи, поножи, струился пот, оставляя дорожки на лицах от пыли, осевшей за время многодневного перехода.
Полный плохих предчувствий Андрей, стоя в дверях трактира, с горечью и волнением смотрел на проходящий мимо строй.
Ближе к вечеру, уже через час после прибытия воинских частей, началось то, ради чего их сюда прислали. Всех жителей города выдворяли из их домов, попутно прихватывая в карманы все, что «плохо лежало», и сгоняли на городскую площадь.
