Пендер устал. Вместе с главным лесничим Денисоном они объездили сегодня утром весь Эппинг-форест, побывали на фермах, в частных домах и государственных учреждениях. Они искали следы, оставленные крысами, и расспрашивали местных жителей. Большинство имело дело с грызунами в разное время, но ничего серьезного обнаружить не удалось.
Лег он поздно, встал рано и, обдумывая результаты вчерашнего совещания в заповеднике, от разочарования чуть не прокусил нижнюю губу. Он знал, что Стивен Говард уже давно больше бизнесмен, чем ученый, но не понимал, до какой степени. Заведующий научной частью «Крысолова» терпеливо выслушивал разгоряченных спором Пендера и Уитни-Эванса и, не меняя выражения лица, время от времени кивал то одному, то другому, почти не высказывая собственного мнения. Очень скоро Пендер сообразил, что Говард ждет, как на все это будет реагировать Торнтон, и не желает выдавать свои мысли раньше личного секретаря. Ему уже приходилось наблюдать такое поведение Говарда на совещаниях в присутствии начальства, и оно всегда его забавляло, но сейчас речь шла о гораздо большем, чем личные амбиции, и Пендер выходил из себя от злости. То, что Уитни-Эванс и Торнтон все обсудили еще до совещания, стало очевидно, когда личный секретарь предложил не пороть горячку и запретил широкомасштабные операции до получения убедительных доказательств наличия в лесу черных крыс.
Стивен Говард тут же поддержал его, сказав, что, несомненно, нужны дополнительные доказательства, к тому же до сих пор черная крыса, если она вообще существует, была на редкость пассивна, так что можно с достаточной уверенностью предположить, что она такой и останется в ближайшие дни, которые потребуются для сбора информации. И нечего, мол, звонить в колокола раньше времени.
Дженни была в ярости. Ее отчет попросту проигнорировали, зато было развито ее же собственное предположение, что она видела нутрий, выходящих из пруда, и обращено против нее. Сидевший с ней рядом в библиотеке, занятой под совещание, Пендер схватил ее под столом за руку и попытался успокоить, зная, что она совершенно впустую изольет свои чувства на Уитни-Эванса, Торнтона и Говарда. Он тоже едва сдерживался от злости, но за долгие годы приучился контролировать себя и пользоваться ею с умом. Начал он свое выступление с опасности, которой чревато любое промедление. Потом в деталях восстановил картину лондонского Нашествия и напомнил присутствующим о допущенных тогда ошибках, о недооценке крыс, которая обошлась в сотни жизней, и неадекватных мерах, принимавшихся поначалу в борьбе с ними, и проигнорированных без всяких оснований предупреждениях. Возьмут ли господа на себя ответственность за новое нашествие?
