.
Главное, что нищенствующие ордены, и прежде всего францисканцы, нашли в добровольной бедности духовные и социальные средства, способные обратить внимание новых богачей на бедняков. В большой мере под их влиянием церковь и могущественные миряне старались в XIII в. бороться с новым богатством и содействовать новой бедности особыми способами, всегда представлявшими собой один из главных родов деятельности в первую очередь церкви и после нее тех христиан, которые имели для этого средства и которым это позволял социальный статус, — при помощи дел, которые мы называем благотворительностью и которые в средние века предпочитали называть милосердными, поскольку в основе милосердия людей лежит милосердие Бога. Это милосердие проявлялось именно по отношению к телу, которое было телом страдающего Христа и должно было воскреснуть. В XIII в. возникло широкое, массовое и впечатляющее движение основания и поощрения приютов. Возникшие в раннее средневековье и поставленные под ответственность епископов, они пользовались юридической автономией, позволявшей получать дары и отказы по завещаниям. Поэтому монетный подъем XIII в., развитие нового милосердия могли использоваться для широкой помощи приютам, и возникли настоящие монашеские ордены, занятые странноприимной деятельностью. Сформировалась двойная сеть: с одной стороны — ночлежек (hospices), где кормили и принимали на ночлег бедняков и паломников, с другой — богаделен (hotels-Dieu), куда принимали больных, беременных женщин, сирот и брошенных детей. Финансовое руководство приютом часто поручалось управляющему, которого назначал епископ или светский покровитель. Помимо начальных или последующих дарений приюты получали добавочные ресурсы либо натурой (одежда, ткани), либо деньгами (пожертвования, милостыня). Размеры и красота некоторых приютов, сохранившихся с конца средневековья, показывают, какие значительные суммы были в них вложены, и позволяют предположить, какие значительные суммы на них расходовались. В раннее средневековье связанный скорей с дорогой, с XII по XV в. приют был связан прежде всего с подъемом городов, что можно заметить во Франции, а именно в Анжере, Боне, Лилле и Тоннере. Упоминался рост подаяний, связанных с приютами. Эволюция подаяния тесно связана с появлением нового богатства и новой бедности — таких, с какими познакомились францисканцы.
Тем не менее не следует ни преувеличивать роль францисканцев, ни искажать их мотивы и мотивы церкви. Уже в начале XIII в., когда церковь впервые канонизировала купца — святого Гомебона Кремонского, было открыто сказано: это произошло не из-за его профессии, а наоборот, потому, что он отказался от нее и добровольно стал бедным. Сам святой Франциск никогда не шел на уступки в отношении денег, а Петр Иоанн Оливи был францисканцем-маргиналом, кстати, частично осужденным после смерти, и его трактат «О договорах» остается единственным в своем роде. Почти общую позицию церкви еще в конце XIII в. по отношению к деньгам вообще и к ростовщичеству в частности отражает трактат «О процентах на капитал» Эгидия из Лесина, где, как мы видели, ростовщичество по-прежнему осуждается, даже если к нему проявлена определенная терпимость. Главными в денежной сфере, как во всем в XIII в., были умеренность, стремление к справедливости. Это еще лучше видно из доктрины и практики «справедливой цены», к которой я еще вернусь
