(деньги не рождают деньги). Поэтому ростовщичество — грех против природы, а природа отныне, в глазах богословов-схоластов, была творением Божьим.
Какова тогда неизбежная участь ростовщика? Для него нет спасения, как показывают статуи, где кошель на шее, полный денег, тянет его вниз, он обречен на пребывание в аду. Как сказал уже в V в. папа Лев I Великий, «Fenus pecuniae, funus est animae» (ростовщическая прибыль в деньгах — погибель души). В 1179 г. Третий Латеранский собор заявил, что ростовщики — чужаки в христианских городах и им должно быть отказано в церковном погребении.
Ростовщичество — это погибель.
В XIII в. было много текстов, рассказывающих об ужасной смерти ростовщика. Вот, например, что говорит одна анонимная рукопись того времени: «Ростовщики грешат против природы, желая, чтобы деньги порождали деньги, как лошадь порождает лошадь и мул — мула. К тому же ростовщики — воры, так как продают время, которое им не принадлежит, а продавать чужое добро вопреки желанию владельца — это кража. Кроме того, поскольку они не продают ничего другого, кроме ожидания денег, то есть времени, они продают дни и ночи. Но день — это время света, а ночь — время отдыха. Значит, они торгуют светом и отдыхом. Поэтому несправедливо, чтобы они получили вечный свет и отдохновение»[32].
Сходную эволюцию в те времена пережили представители еще одной профессиональной категории. Это были «новые интеллектуалы», которые вне монастырских или соборных школ обучали студентов и брали с них за это плату, collecta. Святой Бернард в числе прочих клеймил их как «продавцов слов и торговцев таковыми», поскольку они продают знание, которое, как и время, принадлежит только Богу. В XIII в. эти интеллектуалы организовались в университеты, обеспечив себе не только необходимый минимум, но, как правило, и обеспеченную жизнь, хотя встречались и бедные университарии. Во всяком случае, новое слово этих новых интеллектуалов было некоторым образом связано с деньгами, проникавшими во все сферы человеческой деятельности, как традиционные, так и новые.
В одной из старейших «сумм» исповедников, написанных в начале XIII в., «Сумме» Томаса Чобхема, англичанина, обучавшегося в Парижском университете, можно найти следующее замечание: «Ростовщик хочет получать прибыль безо всякого труда и даже когда спит; это противоречит заповеди Господа, сказавшего: “В поте лица твоего будешь есть хлеб”» (Быт. 3:19). Здесь возникает новая тема, которая значительно способствовала расцвету XIII в. и пересекалась с темой усиления роли денег, — тема роста престижа труда.
