Лиза объявила:
— Хотите жить — стойте тихо! Понятно?!
В ответ все трое закивали головами.
Вернулись к повозке с лошадьми. Извозчик преданными глазами смотрел на свою спасительницу. Лиза открыла свою сумку, вытащила пачку денег.
— Возьмите. Здесь хватит на хороших лошадей и новую бричку. Мне оставьте одну в упряжке, на другую садитесь верхом и скачите домой. Дальше я поеду одна. Лошадь перед деревней поверну в обратном направлении, может, вернется.
Мужик переоборудовал упряжку, поблагодарил Лизу, вскочил верхом на лошадь и поскакал по дороге в сторону города.
Не доезжая с полкилометра до Волчьего, Лиза повернула лошадь назад, стегнула ее хлыстом и заспешила к селу. На улице было уже темно, и она с трудом отыскала нужный ей дом.
Открыла калитку, залаяла собака. На крыльцо вышел хозяин.
— Кого там носит? — недовольно окликнул.
— Я по поводу овечьего молока, дедушка.
— Ты? — удивился старик. — Ну и девка! Многих я отвозил в город, да почти никто не возвращался. Ну и молодец! Добралась! Слава богу.
— Могла и не добраться, — произнесла Лиза.
— Что так? — прищурился старик.
— В километрах десяти от села напали трое бандитов.
— От гады! Где они?
— Привязаны к деревьям в глубине рощи, живы. Один, правда, со сломанной рукой.
— Который?
— Рыжий, лохматый.
— Да это же мой племяш! Говорил подлецу — неделю не смей баловать на дороге, пока ты не вернешься. Не послушал. Я ему задам! Как же ты с ними, паразитами, справилась? У них обрез и наган.
— Справилась. Вначале хотела всех перестрелять, а дотом подумала: вдруг среди них ваш родственник? Жаль обижать такого гостеприимного дедушку.
— Спасибо, дочка. — Старик низко поклонился ей. — Век не забуду. Один он из родни остался. Отдыхай, а я быстро смотаюсь, развяжу их, небось комары заели. — Хозяин хлопнул дверью.
Миллер легла на топчан, стоявший у стены, и долго не могла заснуть. Сорок километров плохой дороги и нервное напряжение давали знать. Едва заснула, как услышала во сне какие-то шорохи. Открыла глаза: в комнате за столом сидели дед и трое бандитов.
— А-а-а, крестники уже здесь, — поднялась Лиза с топчана.
— Прости нас, барышня, черт попутал. Не послушали дядю. За то, что жизнь сохранила, век будем за тебя бога молить. — И рыжий перекрестился левой рукой.
— Чем крестишься, дурень! — заорал дед и стукнул изо всех сил рыжего по спине.
— Не дерись, дядь, правая-то у меня сломана.
Лиза улыбалась.
— Ты у колодца говорил, что я вас кое-чему научу. Как урок?
