И мы пошли искать квартиру Маргариты Степановны. И снова началась путаница.
— Во! Это тот двор! — воскликнул Ромка.
— А где же узорчатые двери на первом этаже? — спрашивал я.
— Ну, может, она поменяла двери, — говорил Ромка.
— А зачем их было менять? — пожимал я плечами. — Кто это меняет хорошие целые двери, да еще узорчатые?
— Ну, она же не обычная бабушка, а волшебница!
— Нет, это не тот двор! — возражал я.
— А я говорю, тот! — настаивал Ромка. И двери просто во двор выходят, и кнопка звонка такая же!
— Ну, звони!
— И позвоню! — Ромка нажал на кнопку. За дверями задребезжало. И сразу послышался басовитый собачий лай — гавкала что здоровенное: то ли овчарка, или даже дог.
— Не, это не она! — воскликнул Ромка. — У Маргариты Степановны собаки не было!
Под лютое собачье гавканье мы удрали мы удрали из этого двора. И подались искать дальше. Наконец Ромка выкрикнул:
— Вот! Это точно тот двор! Я запомнил подворотню — по сторонам от неё два гранитных столбика, чтобы машины заезжая, углы подворотен не оббивали. Это еще с довоенных лет осталось у старых подворотен. Теперь такого не делают.
Я тоже вспомнил, что когда-то обратил внимание на эти столбики. Да! Кажется это он. Мы зашли во двор и удивленно переглянулись. Дома Маргариты Степановны не было — его снесли. А место, на котором он стоял, огорожено высоким забором.
— Тьфу! Ты смотри! Снесли! — воскликнул Ромка. Он был очень любопытный — всюду ему нужно было сунуть свой нос. Он нашел доски, не очень плотно прибитые, отодрал их, раздвинул и полез. Я, конечно, за И вдруг Ромка начал падать в глубокой котлован, вырытый под фундамент нового дома. Я схватил его за рукав, но не удержал и вместе с ним полетел вниз. На наше счастье, кто-то положил на дно котлована в этом месте соломенные маты, и мы не только не разбились, а и не очень ушиблись.
— Ежонок, ты живой? — спросил меня Ромка.
— Да живой! Но как мы отсюда выберемся? Глубоко же!
— А зачем ты меня схватил? Остался бы наверху — людей позвал бы!
— Я еще и виноват! — обиделся я. — Тебя же спасал.
— Ну, извини, извини! Это я, конечно, глупость сморозил. Я же не знал, что край котлована так близко. Но ты не дрейфь! Волшебные очки при тебе? Не разбил?
— По-моему, целы, — я полез в карман и вытащил очки. И вдруг увидел, что у меня не одна, а две пары очков — у каждой одно стекло заклеено.
— О! Козачок Гулька сейчас появится, раз две пары очков сделал! — обрадовался Ромка.
Я дал один очки Ромке, и мы одновременно нацепили очки. И… Только что сияло солнце, голубело небо, летали птицы, и сразу настал абсолютная темнота, хоть глаза выколи, как говорит мой дед. Я тронул свое лицо, чтобы сиять очки, и почувствовал, что очков на носу нет.
