"Как только начинается фильм, сразу же становится ясно, каков будет его конец, и кто будет вознаграждён, наказан или забыт... От аудитории не ожидается никакого независимого мышления... Любая логическая стыковка, требующая умственного напряжения, тщательно избегается... Уничтожается контекст... Расчленяется идея... Уничтожается личность..."
В своей книге немецкие философы Хоркхаймер и Адорно описали бесчеловечность "индустрии культуры", которая уже после их смерти прирастёт префиксом теле. По сути, впрочем, индустрия эта от новой приставки мало изменится.
Пронизанный логикой рациональности, капитализм, в изложении авторов, становится не "невидимой рукой" успеха, как предвещал Адам Смит, а невидимой рукой человеческих страданий, как настаивал Карл Маркс. Но не потому, что капитализм эксплуатирует труд человека, а потому, что он эксплуатирует человеческую душу, превращая её в товар. Когда каж[?]дый человеческий выдох и вдох делается с расчётом на произведённый эффект, рано или поздно становится нечем дышать. Когда уничтожена культурная матрица, рождающая живых людей. Когда есть только "железная клетка рациональности", в которой нет места творчеству, а значит, и свободе. Когда наступает время большого, всеобъемлющего тоталитаризма: "Тирания оставляет в покое тело и атакует душу".
В широком философском смысле для Хоркхаймера и Адорно нет разницы между концлагерями Гитлера и индустрией культуры, уничтожающей человека. И то и другое вытекает из логики капитализма - уничтожить всё, что не поддаётся классификации, упрощению и маркетированию, необходимых для эффективного функционирования рынка. И то и другое - логическое продолжение философии Просвещения, провозгласившего освобождение человечества от мифологии, богов и в конечном счёте от самого человека. Но человек не может без богов. Они "встают из могил" и мстят потомкам. В сумерки погружается разум. Богами становятся "измы". Мёртвыми богами мёртвых людей.
О кризисе западной модели современности кричат манифестанты Сиэтла и Парижа, Берлина и Лондона. О нём спорят академики Принстона и Гарварда, Оксфорда и Мадрида. Спорят не в том смысле, есть ли кризис. Пытаются понять, живы ли люди, способные его остановить.
На фоне растущего осознания бесчеловечной сути капитализма примечательными выглядят изменения в оценке советского наследия. Вот цитата из Мануэла Кастеллса, профессора Анненбергской школы: "В последние годы мы привычно принижали заслуги советской экономики. Мы часто забывали о том, что в течение длительного времени, особенно в 1950-е и 1960-е годы, советский ВВП рос, в общем, быстрее, чем в остальном мире, хоть это и имело цену в человеческом и природном измерении".
