В 2010 году девяностолетняя участница Великой Отечественной войны Вера Конищева предпочла вместо суда суицид, когда местные власти отказали ей в нормальном жилье, обещанном всем фронтовикам. Теперь Щекотов поставил перед собой задачу - обойти в районе всех ветеранов войны, живущих в неблагоустроенных домах, и подать от их имени заявления в прокуратуру. На его избирательном участке таких семеро. Но заброшенных сёл со старичьём в Омской области больше тысячи. Никто не знает, сколько здесь неучтённых ветеранов войны.
- В отношении этих людей, - говорит Дмитрий Щекотов, - нарушается федеральный закон. Люди, которым под 90, пройти бюрократическую волокиту не в состоянии. Все документы на получение жилья обязано им оформлять социальное ведомство, а оно старательно про них забывает.
Так и бьётся Щекотов в одиночку. И - без особого успеха. Социального работника даже ему, слабо видящему, не предоставили, несмотря на решение суда. Начальству как-то спокойнее, когда он из дому выйти не может. Таких юристов, которые искренне и безвозмездно пекутся о народе, в Омской области - раз, два и обчёлся. Они, видите ли, властям жить мешают. Но кто-то же должен защитить тех, про кого власти забыли?
Наталья
ЯКОВЛЕВА,
ОМСК
А за корочками – в переход
А за корочками – в переход
Продолжение темы:
"Диссертации - липовые, миллионы - подлинные", "ЛГ", № 5
Больше года назад я защитил кандидатскую диссертацию. Ликованию моему не было предела. Ликовал бы и дальше, но необходимо было в кратчайший срок оформить документы и сдать на утверждение в Высшую аттестационную комиссию - ВАК.
Пока я писал диссертацию, за мной ревностно следил мой дед - кандидат наук. Уж очень ему хотелось, чтобы внучок остепенился. Давал советы и даже помогал вычитывать текст, несмотря на то что он учёный совершенно других наук.
- В ВАКе документы лежат месяца три-четыре, но бывает и полгода, - авторитетно заявил он. - Но кандидатом ты считаешься с момента защиты.
Слова деда утешали, но хотелось иметь на руках документ. Время шло, а утверждение моего научного труда всё не созревало в стенах загадочного ВАКа. В голову лезли тревожные мысли. Наконец, через полгода я увидел свою фамилию в итоговом протоколе. Ликовал почти так же, как после защиты.
И опять потянулось бесконечное время. На мои просьбы выдать диплом меня вежливо просили подождать. Дед стал на меня косо посматривать, подозревая, что работу мне завернули, а я не хочу его расстраивать.
