На грани добра и зла
Премьера
Спектакль "Р.Р.Р." по роману Фёдора Достоевского "Преступление и наказание" в Театре им. Моссовета
Доминанта единой сцено[?]графической конструкции - петербургские мосты с фонарями. По ним идёт движение персонажей, с них спускаются на тротуары, заходят во дворы, дома, квартиры и комнаты. Жизнь многофигурного романа на сцене Театра им. Моссовета рассредоточена по нескольким местам действия, но и вместе с тем участники драмы, даже не знакомые друг с другом, так или иначе тесно связаны между собой. До поры не подозревая о том. Удивительная механика - взаимозависимость людская через страдание, через маленькую радость, через преступление и через избавление от тяжкого морального груза за него. Здесь наибольшая удача спектакля Юрия Ерёмина. Здесь им воспроизведены коллективный характер русской драмы, всеобщее обращение и распределение поровну тяжкого греха и его прощения. Сопричаст[?]ность маленького человека бытийным вопросам, в кризисный момент - его порыв на площадь с малыми детьми, чтобы распахнуться на людях, умереть там от переполняющего душу страдания, как это делает Катерина Ивановна. Или выйти на перекрёсток, стать на колени перед людьми, поцеловать землю и сказать - я убил, как предлагает бедная Соня студенту Раскольникову.
И, конечно, через него, этого высокого молодого человека, всё окружение втянуто во взаимосвязь причин и следствий. Даже не через него как такового, а идею, зародившуюся в его миловидной голове. Мы впервые в театре Достоевского видим, как идея визуализирована в сценографии самого Ерёмина. На разных плоскостях, служащих в нужное время экраном, наносится бегущий шрифт старинной пишущей машинки, с буквой "ять". Буквы строчат, складываются в слова, те в предложения, и они уже - в Идею разрешённого убийства. Вот она, первая материализация мысли героя о том, что убивать можно, коли цель высока. Зерно романа этим приёмом схвачено настолько зримо и одновременно просто, что воспринимаешь бегущий текст не только инновационным шагом режиссёра (он любит технику на сцене, вспомним его ростовский "Аэропорт", являвшийся для своего времени, 1980-х, театром невозможного). Формальный приём здесь откликается новизной содержательной.
Как в театре показать рождение мысли, не облечённой в звучащее слово, только вынашиваемой, да ещё такой - вызревание убийственного плана? Как опредметить внутренние дискуссии, обоснования и оправдания рокового шага? Обычно через слово, физическое действие, настроение, атмосферу, музыку и т.д. Процесс, захватывающе интересный у Достоевского, держащий в напряжении и читающего и смотрящего уже больше века, не ослабевает, скорее, нарастает год от года. И сцена продолжает искать вариации объёмной темы.
