!
Обвинение вызвало в Шоне вспышку безудержного гнева. Взмахнув рукой, она дала ему пощечину.
Резко повернувшись от удара вбок, его лицо окаменело. Но когда вернулось в прежнее положение, Шона тотчас пожалела о своей несдержанности. Голубые глаза, показавшиеся ей накануне такими обольстительными, жгли ее теперь ненавистью.
— Мне доставит удовольствие три последующих года заставлять тебя сожалеть о своем неуважении.
Его угроза отозвалась гулкими ударами ее сердца. Но два слова заставили Шону особенно насторожиться.
— Три года? Что вы хотите этим сказать? Я достигну совершеннолетия через три месяца, десять дней и четырнадцать часов. В этот день я потребую освободить меня от контракта ученичества.
— Нет, моя дорогая, — сказал он, и безрадостная ухмылка коснулась его губ. — Песок в стеклянном сосуде только что начал отсчитывать новый срок твоего ученичества. У меня.
Сладкое блюдо свободы, которое она так давно мечтала вкусить, грохнулось на пол. Три дополнительных года в ученичестве уже представлялись устрашающими. А подчинение надменному англичанину грозило превратить их в три столетия.
— Нет… нет!
Шона выскочила вон из коровника и помчалась прочь из имения со всех ног.
Сжимая рыдающую Шону в объятиях, Иона гладила ее по спине. Кухню фермы «Майлс‑Энд» наполнили звуки страдания.
— Ну‑ну, детка, успокойся. Слезами горю не поможешь.
— Но почему, Иона? — Ее лицо было мокрым от слез. — Почему Хьюм на это согласился? Мы с Уиллоу должны были через три месяца получить свободу.
Иона покачала головой:
— Это все этот негодяй, мистер Хартопп. Он сказал, что лорд никогда не согласится взять себе в услужение ученика на такой короткий период, чтобы обучить чему‑либо и получить с этого доход.
— Обучить? Чему? — взвилась Шона. — Англичанин взял меня доить коров! Он хочет запереть меня в коровнике и забыть обо мне. — Она высморкала нос в салфетку, которую ей протянула Иона. — Я не смогу еще три года терпеть эту пытку.
Иона заломила руки.
— Выпей еще чаю.
— Не хочу чая! — воскликнула Шона. — О, Иона, я должна найти способ обрести свободу. Ты не знаешь, как это сделать?
— Что ж, — произнесла Иона, наливая себе еще одну чашку. — Ученичество — это не рабство. Есть определенные правила. Если ты чем‑то недовольна, можешь написать жалобу попечителям из прихода. Но придется ждать выездной сессии суда. А ты знаешь, сколько времени это может занять.
Шона сжала салфетку в руке.
— Я не могу ждать, Иона. И не стану. Нужно срочно что‑то делать. Что, если мы сбежим? Назад в Северное нагорье или в Англию…
