Раньше советская публика имела минимальное представление о том, что такое шоу. Предел фантазии постановщиков тогда ограничивался двумя фонариками и тремя воздушными шариками, похожими на презервативы. И вдруг — сцена, закрывающаяся двумя полусферами в виде земного шара; потом рабочие в считанные секунды меняли декорации. Перед зрителями возникали то подводный мир, то старый замок, то полевой стан. И при этом никаких гигантских смет — многое делалось на энтузиазме. Например, декорации, которые собирали бесплатно солдаты местной воинской части, обходились в четыре билета на премьеру. А Театр музкомедии одолжил несколько костюмов.
Много сумел организовать Шифман. Одного не мог добиться — площадки в Москве или в Ленинграде. Пришлось начинать с Краснодара. А там...
Работая в эмиграции, он понял, что российский шоу-бизнес развивается по тем же законам, что и западный. Однако последний — более цивилизованный. Там «гуляют» большие деньги, позволяющие удовлетворить запросы всех занятых в нем; там нет таких астрономических размеров коррупции и монополизации. А главная беда, что в России в шоу-бизнес проникает большое количество бизнесменов, далеких от творчества. И уж совсем странное явление исходит там из чиновничьих кабинетов: перекроем, запретим,
уничтожим!
Все особенности подобных отношений учли завистники Шифмана, когда стало ясно, что его первое шоу ожидает грандиозный успех, что после Краснодара ему прямой путь в обе столицы: и в Петербург, и в Москву.
В один прекрасный день менеджера вызвали к следователю в областную прокуратуру. Там его арестовали
как особо опасного преступника — якобы он похитил у государства тридцать тысяч рублей, незаконно получив их как менеджер и как автор сценария. Собирались привлечь к уголовной ответственности по статье 93 «прим» — хищение в особо крупных размерах. Однако было поставлено условие — если концертная организация, штатным сотрудником которой состоял Шифман, внесет эти деньги, то он останется на свободе.
Самб собой, организация деньги платить не собиралась, и Шифман сидел в камере. Прокуратура прекрасно понимала, что никакого криминала в его действиях нет. Однако на сфабрикованное дело были затрачены государственные деньги, а значит, нужно всякими правдами и неправдами хотя бы частично вернуть их. Тут запуганный Шифман допустил ошибку — он внес в кассу прокуратуры свои кровно заработанные три тысячи. Если же подследственный возвращает деньги, он тем самым признает свою вину.
