— Знаешь, Ярополк… — мое раскрепощенное, двумя полными кружками и ополовиненной третьей, подсознание спешило выдать на-гора неприкосновенный запас народной и авторской мудрости. — Один очень умный товарищ, утверждал, что если нельзя, но очень хочется — то можно.
Староста посмотрел на меня такими глазами, с какими, наверно, в свое время апостолы внимали словам Спасителя. Потом глотнул из кружки, видно сухое горло отказывалось производить членораздельные звуки, и чуть сипло поинтересовался:
— Кто ж так хорошо сказал-то?
— Шолом-Алейхем*. (*на самом деле писатель ничего подобного не говорил, но после пиара Юлиана Семенова, сомневаться в этом или возражать, в культурном обществе как-то не принято)
— Шлем Али-Хем? Шаман степных орков? — Ярополк налег грудью на стол, и прибавил совсем тихо, так что расслышать мог только я. — Интересные у тебя товарищи Владислав Твердилыч. Хотя, чему я удивляюсь, угощая пивом десятника 'барсов'? — и закончил уж совершенно вразнобой. — Спасибо…
Но я понял.
— Погодь благодарить, староста. Я еще ничего не сделал.
— Глупый ты, Влад, хоть и умен… — небрежно отмахнулся староста, смахнув при этом со стола свою, только что опустевшую кружку. — Если знаешь, что надо делать, то как — ужо само придумается… А посему, пошли спать… Пока я, на радостях, петь не начал.
— Ну и что? — не въехал я в опасения Ярополка. — Хорошая песня, разве была когда помехой? Чай, не мордобой, — и уже хотел было затянуть что-нибудь душевное, из фольклора. Какой-нибудь 'Камыш' или 'Дубинушку'. Чтоб и здесь нормально прозвучало.
— Но, но… — мгновенно посуровел староста. — Вот этого не надо. Не люблю… Общественная мошна не бездонный колодезь. Выпить за избавление от огненного зверя, надобно и правильно… Но петь за счет общества — извини, Влад, это уже слишком. На улицу выйдем — горлань себе, что хошь. А в кружале запоешь, я предупредил: сам расплачиваться будешь…
О, как! Здешние правители меня просто умиляли. Вот ведь, заразы, как душу человеческую изучили. Смекаете? Чего после дружеского застолья хочется больше всего? Ясен пень — спеть! И чтоб мне обратно домой никогда не вернуться, если большинство подгулявших компаний, без раздумий выкладывают денежку, только б спеть вместе со старыми или новоприобретенными друзьями. Вот так… И людям приятно, и казне — польза.
Дом встретил меня тишиной и пустотой.
Наверняка оповещенная беспроводным телеграфом типа ОБГ (одна баба говорила) о победе деревенского ополчения над супостатом в лице, пардон, морде Адского Пса, одна штука и последующим омовением, еще раз пардон, — обмыванием вышеназванной виктории… Странно, никакой такой Виктории я в кружале не заметил? Или все-таки была? Короче, Склифосовский! О чем это я, собственно? Наверно не надо было пить последнюю кружку. Или — надо? Вот вопрос! Гамлет отдыхает… Тот самый, который прынц Датский… А причем тут принц? Точно — ни при чем… Нечего свои косяки на других переводить. Судя по всему, моя хозяйка решила не портить себе впечатление о… кстати, о ком? Ах, да — обо мне же!.. Е-мое… Давненько я так не уплывал. Воздух тут другой, что ли?
