Мащенко был стреляный воробей, никакой оплошности от него ждать не приходилось. Ум же его был хоть и прост, но конкретен — никогда ничего не брать на себя, не заручившись четким, желательно письменным указанием свыше. И вот надо же, этакая неувязка! Едва ли не первая в его послужном списке.
Вот ему-то и следовало позвонить прежде всего, чтобы попытаться установить истину и вызнать подоплеку всех этих малоприятных событий. Но коли с начальником областного УВД разговор предполагался достаточно секретный, доверить его обычным телефонным проводам нельзя было никак. И Платов решил соединиться с первым милиционером вверенной ему области по защищенной спутниковой связи. Он набрал на черном корпусе аппарата комбинацию цифр, и голос его, слетев где-то с излучателя антенны-тарелки, пронизал почти сорок тысяч километров, достиг в черноте космоса приемных устройств спутника правительственной связи и обратно помчался к земле.
Мащенко взял трубку сразу. Видно, ждал его звонка. Связь была превосходная, даже дыхание было слышно.
— Тут я, Николай Иванович! — услышал Платов. — Слушаю!
— Слушаешь? — приветствовал Платов. — Я... я... на кого город оставил? Я, Никола, на город оставил. Улетел со спокойным сердцем. И что мы имеем?
— Разбираемся.
— Давай докладывай, только вкратце — что, как и почему... Как полагаешь, нужен мне сейчас весь этот геморрой?
— Ищем зачинщиков, Николай Иванович. Хотя и так известно, кто студентов накрутил.
— Стало быть, опять этот Русаков?
— Смотрите в корень. Хотя разрешение на шествие и митинг мы им выдали.
— Ну так, е-мое, Никола! Неужто нельзя было обойтись без кулачков? Видел я по телевизору, как твои орлы размахались!
— Будем исправлять положение. А так ситуация под контролем.
— Из вас контролеры, как из зайца парашют... В общем, смотри в оба, тезка! Мы молодежь сейчас потерять не должны никак. Какие были лозунги?
— У нас все зафиксировано. Каждый плакатик. Все до одного — только против Москвы. Против Думы, Чубайса, Немцова, против ну, и все прочее... Денег требовали, проверок... Ну, как всегда...
— А против меня?..
— Против вас — ни одного.
— Ну работники! Чего тогда было мордовать? Ну дуболомы! Раз так — тем более с «омонами» своими разберись. Всех, кто особо засветился, — из города прочь! Пускай остынут. Строжайший инструктаж! Если команда русаковская снова вылезет на улицы — палками не махать, щитами не дубасить.
Выйти на переговоры, работать с населением мирно, корректно, впечатление загладить, переломить ситуацию психологически. Лаской надо, лаской! Уяснил? Основной мотив — хотите правды — ищите ее в Москве, идите на Москву. От нее все беды. А уж там — как хотят. Акции неповиновения, марш протеста — их дело.
