— Я слушаю, — сказал Платов в белую телефонную трубку.
Звонили из Администрации Президента, один из ближайших его помощников, то есть звонок, по всей видимости, был продиктован указанием «самого».
— Что же это происходит у вас, Николай Иванович? — заведенным голосом заверещал в трубке этот мальчишка, которому он, Платов, по совести говоря, не доверил бы даже чистить ботинки. — Вы понимаете, что все это означает в такой момент для престижа страны? Ведь если такое у нас происходит, у нас, у члена Совета Европы... Вы хотя бы отдаете себе отчет, какие это теперь будет иметь последствия и внутри России, и на международной арене?..
Хотелось без антимоний обложить этого хлыща так, чтобы до конца дней не отмылся. Но он, Платов, был человек закаленный, бывалый боец, стреляный воробей.
— Можете передать, — отрывисто бросил Платов, — ситуация будет нормализована не позднее чем через два-три часа. Я немедленно вылетаю в Степногорск, тщательно разберусь и приму все необходимые меры.
— Какие два-три часа? — закричал тот. — Вы что, не знаете, что у вас там есть и убитые? Во всяком случае, у нас такая информация.
И хотя на самом деле Платов этого еще не знал и слова эти словно залили его изнутри тяжелым вязким холодом, он и на секунду не заставил своего собеседника допустить, что владеет информацией не в полном объеме.
— Разумеется, знаю! — рубанул он. — По прибытии в город и после наведения порядка безотлагательно сообщу вам все подробности.
На том и расстались. Он швырнул трубку.
Предали, гады! Продали! Неужто недокормил? Самого главного не сообщили, не донесли в тот же миг, оставили в. неведении, отлично понимая, что для него, в его положении, это конец! Да, что бы там ни говорили, но предчувствие все-таки штука серьезная и таинственная. Недаром он ночью связывался с Мащенко, недаром ныло сердце-вещун. Но все равно он и в мыслях не допускал такого размаха волнений и беспорядков.
Как на грех, согласно принятой повестке дня, через час с небольшим ему надо было выступать здесь, с этой трибуны с очередной разносной речью,
направленной острием против бездарного правительства. Теперь ни о каких трибунах и громогласных тирадах и речи быть не могло. Теперь — все долой, все побоку! Только туда!
Через четверть часа тяжелый скоростной «мерседес» в сопровождении черного джипа охраны и спецсвязи уже мчал его по Ленинскому проспекту в сторону Внукова, где в связи с внезапными экстремальными событиями его ждал небольшой спецсамолет из президентской авиаконюшни.
