Собеседник Волкова — обычный украинец. На вид, лет тридцать — тридцать пять. Пухлые губы, озорные глазки, нос — картошкой, кучерявые волосы… Вроде как рыжие… Не понять — слишком темно. Одет во фланелевую рубаху, с закатанными до локтей рукавами. Ниже — обычное трико, ещё советского покроя. На ногах, войлочные ботинки без молнии… Руки в чём-то вымазаны — кажется, машинное масло. В правой ладони, моток ветоши… Парень смотрит на меня, как совсем недавно смотрел его пёс — словно стараясь понять, что именно царит у меня в голове. Палец левой руки сам по себе тянется к верхней губе… Теребит жиденький усик, оставляя на коже тёмные разводы…
Волков откашливается.
Хозяин тут же берёт себя в руки. Озаряется широчайшей улыбкой.
— Що за хлопець? Невже лiкарь?
Волков отмахивается. Быстрым шагом направляется к калитке, запирает ту на засов и снова возвращается к крыльцу.
Парень, тем временем, протягивает мне свою замасленную ладонь. Неожиданно вспоминает про гигиену. Тут же оттягивает руку назад. Трёт пальцы об ветошь. То и дело приговаривает:
— Ай да, Волков! I як тiльки уламав?! — Попутно утирает ветошью и лицо. Снова тянет руку. — Василий. Молодець, хлопець. Я вже думав, не дождёмся!..
Пожимаю протянутую руку. Горячая, хотя на улице и прохладно. Однако судя по поведению, во всём повинен метаболизм. Парень явно не в меру активный — то и дело дёргается и крутится по сторонам…
Подошедший Волков кивает на крыльцо.
— Василий, хорош тут манерничать. Устали как собаки. Давай, потчуй нас и баиньки…
— Та що ж молчiш? Це ми миттю. Ласкаво просим!.. — Он напоказ отодвигается в сторону, всем своим видом показывая, насколько рад нашему визиту.
Я понимаю, что и впрямь устал… В России, ко всему, сейчас уже далеко за полночь…
Молча поднимаюсь по деревянным ступеням вслед за Волковым. Полы приятно пружинят, пахнет деревней… Совсем как в детстве.
Последнее что слышу, перед тем как зайти в дом, это: «Агов, Буба, вартувати! Ах ти, шельма, куди сховався?!»
Май-июнь 1985 года. Украинская ССР. Чернобыльский район. Припять.
«30 мая, четверг.
Сегодня предпоследний день весны. Я всё сдала… Твёрдые пятёрки… Учителя всё не верили — заставляли переделывать при них! Я переделывала. Не помню как… Словно мне и правда кто-то помогал. Только не советами, а просто так, на уровне мысли… Может родители? Ведь они так за меня переживают!.. Мама даже расплакалась, когда увидела школьный дневник! А папа снова забавлялся с моими косичками! Он сказал, что верил в меня всё это время… Потому что я сильная и способна всё это преодолеть!
